— Я-то здесь работаю следователем, — просто ответил он. — А вот вас я искал, куда вы пропали?
— Как вы могли меня искать? Я же вам не звонила.
— А это военная хитрость старого разведчика, — сказал Михаил.
Они начали встречаться, а потом и жить вместе. Катя не объясняла всех тонкостей ситуации, она сказала то же, что и в паспортном столе.
— Ну положим, я тоже не молод, — сказал Михаил. — Но хорошо сохранился. Может, поженимся?
— Может и поженимся, — ответила Катя. — Потом…
Затихла вечерняя суета института, угомонились половые щетки и пылесосы, вахтеры погрузились в сон.
Он взял припасенный заранее топор, завернул его в газету и зашагал в сторону сейфа-холодильника. Общий код он знал наизусть, дверь открылась бесшумно. Он подошел к одному из отделений и дернул на себя дверцу, ручка отскочила и покатилась со звоном по полу. Не обращая внимания на ручку, как будто это была отлетевшая запонка, он вставил лезвие топора в прорезь панели и повернул его. Кодовый замок держал крепко, тогда он в слепой ярости стал рубить топором дверь, и вскоре та отлетела прочь. Он стал лихорадочно перетряхивать содержимое, какие-то порошки и жидкости летели на пол, но он не замечал этого. Остановился в раздумье, пару раз стукнул по другим отделениям.
Потом с тем же топором в руках пошел к одной из дверей кабинетов. Мягкий полумрак искусственного света скорее нагнетал атмосферу, чем разгонял тьму. Он наизусть знал расположение комнат, и ему не нужен был свет, минута потребовалась, чтобы понять, что дверь заперта.
Он вставил лезвие топора в щель и нажал на него, дверь не подалась. Он снова вставил лезвие ближе к замку, и на этот раз дверь открылась, издавая противный скрип, он вздрогнул от неожиданности и оглянулся по сторонам, было тихо, но по углам мерещились черные морды зверей.
Он вошел в кабинет и открыл бытовой холодильник. Минералка, коньяк, баночки, закусочки — это не ученые, а обжоры — а-а вот, блеснула фольга, трясущимися руками он развернул ее, так и есть: коричневая блестящая вязкая масса, он сразу узнал ее…
Доктор Сажин схватил фольговую колбаску и, прижимая ее к груди, бросился назад, в свою лабораторию.
— Нашел, нашел! — бормотал он. — Несколько дней, и я спасен!
— Спасен, спасен, — напевал Сажин себе под нос, доставая контрольный журнал и лихорадочно листая страницы. — Несколько дней, и мы с Катюшей на берегу Средиземного моря…
Почему-то счастье виделось ему таким, ну может на берегу другого моря…
— Где бродит этот чертов лаборант? Все приходится делать самому! — ворчал он, ища записи трехмесячной давности.