— Конечно молодой человек не вполне здоров, но так как война, с ограничениями, до полетов допускаю.
Начальство откровенно обрадовалось и уже на следующий день Клепфиш опять отправился на завод получать еще один «Пири».
В Темпере на VL его встретили как родного, только из встречающих был всего лишь один, сорокапятилетний летчик-испытатель, который в прошлый раз принимал у Микки зачеты по теории.
— А где все? — удивленно спросил Мик.
— Как где? Воюют. Еще три недели назад выгребли всех, кто самолет от сноповязалки отличает, одного меня оставили, вот и кручусь как могу. — С грустью ответил немолодой летчик.
— Ну ладно, давай к делу, бери формуляры и дуй к главному инженеру, как подпишет, пойдем машину принимать.
Через два часа они уже ходили вокруг самолета и Клепфиш проверял готовность «Пири».
— Ты малый не сомневайся, это лучший самолет из всех которые мы выпустили, его специально под летные эксперименты готовили. Машина летучая и очень хорошо отрегулирована, если у вас будут закреплять аппараты за экипажами, постарайся оставить себе, не пожалеешь.
— Я видел, что в цеху еще новые собирают.
— Ага, помнишь того шведа с которым доктор Шацки возился? Он тогда еще говорил, что двигатели поступят.
— Ну конечно помню.
— Так ведь не соврал швед, действительно пришло двадцать движков, вот и собираем аврально пять машин, четыре шведам, одну нам. Понятно?
— Угу.
— Ну раз «угу», то готовься завтра к облету машины, а потом и перегонять можно.
Так девятнадцатого декабря Микки пригнал в Суур-Мерийоки еще один «Пири» и после недолгих колебаний начальства, окончательно перешел из летнабов в пилоты.
— Мик, ты не заснул? — окликнул его по радио Совелиус,-
— Ты чего ко мне жмешься?
— Я не жмусь, просто задумался.
— Думай осторожнее, идем домой.
Тут Клепфиш боковым зрением что-то заметил, он покрутил головой и вдруг увидел очень четко. Чуть ниже, параллельным курсом шли клином звеньев девять бомбардировщиков под прикрытием шестерки истребителей.
— Эрик, ниже на три часа. — после недолгой паузы в ответ через треск помех, донеслось:
— Вижу, это русские ДБ-3. Хочешь рискнуть?
— А ты, нет? Они же нас не замечают.
— Я, да! Набираем четыре сто, атакуем левое звено, мой правый ведомый твой левый. Пошли!
Самолеты с набором высоты выписали изящную Z и оказались сзади-выше вражеской эскадрильи.
— Пикируем, стреляй уже с четырехсот метров по мотору, проскакиваем под ними и влево вверх на боевой разворот! Атака!
Микки слегка прибрал газ и мягко отдал штурвал от себя, скорость нарастала, а «его» бомбардировщик стремительно рос в размере. Вот кончики крыльев коснулись внутреннего кольца прицела и летчик взяв небольшое упреждения нажал на обе гашетки. Дымные шнуры трасс хлестнули по фюзеляжу и после небольшой корректировки уперлись в крыло возле мотора. Две пушки и два пулемета, как будто соревнуясь между собой, кто быстрее, долгую секунду плевались смертью, туша ДБ казалось закрыла все небо и Мик с каким-то утробным кряхтением отдал штурвал еще больше от себя. Темная тень мелькнула в трех метрах над головой и сзади затрещал пулемет наблюдателя.