От замысла сыграть на суевериях этих полудикарей с горьким сожалением пришлось отказаться: рожа последнего урода не выдавала даже проблеска присутствия разума, обладатель такого лица не может иметь каких-то суеверий: сначала сожрет, а потом начнет думать. Иль, прихватив ранец, поплелся к дыре пробитой им вначале. Оказавшись во вражеском туннеле, Иль мышью затаился в темноте, опасаясь светом выдать себя. Но сколько он ни прислушивался — оглушительная тишина звенела ему. И этот запах мускуса. В берлоге людоеда пахло совсем иначе: всепоглощающим ароматом немытого со дня рождения тела. Наконец, Иль, немало удивленный отсутствием шума погони, осмелился приказать оборонному талисману осветить окрестности — будь что будет. Сопровождаемый ярким светом, он отправился на исследование нового туннеля.
Внезапно Иль заметил, что звук его шагов не одинок. Какой-то шорох обертоном примешивался к постуку подошв ботинок. Иль резко обернулся, полоснув световым лучом. Позади замер застигнутый гигантский паук. Ростом он был чуть выше колена Иля. Глаза членистоногого светились бирюзово-зеленым светом. Иль с самого детства до смерти боялся пауков, поэтому вид громадного представителя животного мира ввел его в полуобморочное состояние. Губы и язык едва повиновались ему, когда он произнес на судорожном выдохе звуки парализующего заклинания. Но мерзкий паук не был подвластен волшебным силам талисмана, он нагло пошел в направлении Иля. Остановившись шагах в пяти от парализованного и без талисмана человека, паук заговорил обычным мужским голосом:
— Здравствуй, человек! Добро пожаловать в наш безмолвный мир смерти…
У Иля зашевелились волосы на затылке:
«Приехал! Теперь это насекомое с дружками высосет его кровь, а получившейся мумией украсит интерьер своей норы!»
— …Ты первый человек, которого я встретил здесь в течение многих десятков лет, — продолжал доброжелательный монстр, — все мои товарищи уже умерли от недостатка пищи, я тоже собирался скоро отойти в мир иной, но встреча с тобой вернула мне надежду…
«Еще бы! Мои кровь и мясо поддержат твои силенки. Одна радость: кровь ты будешь сосать у меня в одиночку», — обреченно подумал Иль.
—…А теперь поторопись, пожалуйста, дай мне пищу!
«Совсем обнаглел! Может он хочет, чтобы я сам вложил ему в ослабевший рот свою шею?! Ну тогда у меня есть еще шансы побороться!»
Собрав в кулак остатки воли, Иль с перекошенным от яркой гаммы чувств лицом набросился на паука. Удар далеко немаленького его кулака пришелся как раз над глазами, но маленькая головка оказалась на удивление крепкой и твердой. Как будто Иль врезал в железную стену. Сжав в оставшейся здоровой левой руке разбитый кулак, он с криком принялся исполнять замысловатый танец-пляску. Паук же, спружинив членистыми ногами, воскликнул: