Интересно, знает ли он про чужаков? Поделился ли с ним Кречетов этой информацией? Что-то мне подсказывало, что Дитмар придержал некоторые сведения.
– Пока богатствами страны будут распоряжаться, словно личным имуществом, лишь избранные люди, порядка не будет! – продолжал разглагольствовать Ульбрехт, но я уже утратил интерес к его россказням и больше приглядывался к Кречетову, видя именно за ним реальную силу. – Страной должен управлять народ, и никто больше! Богатства страны принадлежат всем! Революции быть! И этот день наступит раньше, чем вы думаете!
Ах вот он о чем! Революцию он захотел: баррикады на улицах, подожженные мехвагены, витрины с выбитыми стеклами, тысячи раненых и невинно убитых, изнасилованные женщины, осиротевшие дети, анархия и хаос. Такое в мировой истории уже бывало, и не раз. И чем заканчивалось? К власти приходили новые люди, и рано или поздно все возвращалось на круги своя. Ведь, обретя власть, первым делом стараются сделать все возможное, чтобы не потерять ее. А значит – жесткий порядок, беспрекословное исполнение приказов, массовые казни. И на место привычного монарха, чья семья правила многие поколения, приходит тиран с руками по локоть в крови. И топит в этой крови всю страну. Нет уж, спасибо, мы как-нибудь обойдемся без всего этого.
– Вы должны решить, Бреннер, с кем вы. С давно себя изжившей системой, построенной на изначальном классовом неравенстве и неравномерном распределении доходов, или с теми людьми, которые судят о других не по тому, в какой семье они родились, дворянской или крестьянской, а исключительно по поступкам!
Серафимов, наверное, не знал, что уже многие годы в империи действует официальная программа поддержки «провинциальных самородков», независимо от их происхождения, и что каждый талант в наши дни мог пробить себе дорогу, получить место в университете и служить на благо Родине.
Ульбрехт выжидающе уставился на меня. И что он хочет услышать в ответ? Не последует ли немедленный выстрел в голову, если я не приму его условия?
– Марта! Принеси кофе! – крикнул Серафимов, но женщина не явилась на зов. – Вы подумайте пять минут, Бреннер, я сейчас вернусь…
Ульбрехт вышел из помещения, мы с Кречетовым остались вдвоем. Вот он прямо передо мной, тот самый человек, стоявший за всеми событиями последних дней, – преступник, убийца, заговорщик. Не проще ли кончить все разом, а там будь что будет! Уж не знаю, какая часть крови сейчас во мне закипела – славянская или дойчевская, но я готов был рубануть сплеча – так мне все осточертело!