Семенов молчал, задумчиво поглядывая на меня. Он – тертый калач, так запросто сведения из него не вытащить, если сам не захочет рассказать, тут даже пытки не помогут, хотя на них все равно не было времени, да и не стал бы я марать руки.
Одна мысль внезапно пришла мне в голову. Я даже удивился, как не додумался до этого раньше. И я был уверен в своей правоте как никогда.
– Ты ведь знал о Жорике? – Я говорил и внимательно смотрел в лицо того, кого еще недавно считал своим другом. – Ты знал о похищенных детях. Ты знал, что он делает с ними! Ты все знал и ничего не делал?!
– Так надо было, Бреннер. Дагеротипист являлся важным связующим звеном. Мы следили за ним. Мы не хотели допустить, чтобы чужаки победили, мы старались предотвратить большее зло…
Он говорил и говорил, стараясь доказать свою правоту, убедить, переманить на свою сторону. Но я больше не слушал. Я просто вспоминал. Вспоминал снимки убитых детей, найденные в секретной комнате маниака, вспоминал сестер Ольшанских, вспоминал барон-капитана Мартынова – умного, честного и порядочного человека, вспоминал то, что творилось сегодня в городе, вспоминал девочку Анни, потерявшую на площади маму, я вспоминал всех.
Потом он взмахнул рукой, а в ней оказался револьвер. Заговорил он меня, заставил отвлечься, уйти на несколько мгновений в свои мысли.
Но еще быстрее, чем Семенов спустил курок, из угла комнаты мелькнула стремительная тень. Вилли, котенок, подобранный сестрами и оставленный мной на временное попечение дежурного Департамента, до этого момента незаметно сидел под столом. Он быстрее пули пролетел разделяющее нас расстояние и вцепился в руку Семенову, повиснув на ней всем своим крупным телом, раздирая мясо до костей острыми как бритва когтями.
Риттер все же успел нажать на спусковой крючок, но кот сбил прицел, и пуля ушла далеко влево. Ударом кулака Семенов сбросил Вилли на пол и прицелился теперь уже в него, позабыв обо мне.
Я выстрелил в риттера. Я стрелял снова и снова. И даже убедившись, что он мертв, я продолжал стрелять.
Негромкое дребезжание переговорника заставило меня остановиться. Но заработал не аппарат на столе, а мой личный переговорник, который я сунул в карман перед тем, как вломиться в кабинет.
– Слушаю, – безразлично сказал я в устройство.
– Кира! – раздался взволнованный голос Грэга. Слышно его было едва-едва. – Наконец-то ты ответил! Я нашел его, слышишь, нашел!
– Кого ты нашел? Возвращайся домой, тебя жена ждет, волнуется.
– Ты что, не понимаешь? – удивился репортер. – Я нашел его, вычислил!
– Да о ком ты?