Больше с ними никого не было, но я заметил, как по разные стороны от перекрёстка притормозило трое или четверо парней, весьма откровенно и влюблённо поглядывающих на Пахомова. Хреновенькие они конспираторы, отметил я про себя, но если дойдёт до мордобоя, в обиду ни себя, ни своего предводителя не дадут.
Итак, оценим ситуацию. На встречу Пахомов всё же явился, значит, на что-то рассчитывает. По всей видимости, воевать с каким-то неизвестным уркой не собирается, а ребятки ему нужны для уверенности. Ну, и ещё чтобы ненароком по шее не схлопотать. К реальному мордобою готовятся иначе. А может, после моих телефонных страшилок он уже пришёл в себя, пошептался с единомышленниками и угрозы, конечно же, всерьёз не воспринял. Вероятней всего, убийство Марика не их рук дело. Не похоже, чтобы они были такими искусными артистами. Не того замеса Пахомов, чтобы организовать убийство. Да и не нужно ему, по большому счёту, лезть в криминал — итак репутация не очень хорошая.
Я облегчённо вздохнул и прикурил сигарету. Хоть Пахомов и дерьмо порядочное, но предстоящая встреча с убийцами почему-то вызывала во мне отвращение и неприятную дрожь. Хоть и хотелось разобраться со всеми непонятками, но лицом к лицу с убийцей сталкиваться совершенно не хотелось. Дело не в боязни, просто мерзко и гадко заглядывать в глаза, спокойно наблюдавшие чужую смерть. Впрочем, когда эта встреча состоится — а я всё-таки не это надеюсь! — буду готов к ней наверняка лучше.
Больше здесь делать нечего, надо потихоньку испаряться, пока не засекли. Выходить на контакт с Пахомовым и его ребятами рановато. Да и не нужно это. Ничего, что я их переполошил, зато убедился, что они ни при чём, а есть ещё кто-то, кому выгодно стравливать нас с ними. О кавказце с букетом можно не беспокоиться. Ну, зацепят его пахомовские ребятки, намнут бока, на том всё и закончится — не еврей же!
Незаметно я выскользнул из своего наблюдательного пункта и нырнул в толпу. На мгновение у меня мелькнула мысль: а что, если убийство всё-таки их рук дело, и они чувствуют себя настолько уверенно и безнаказанно, что могут позволить себе поиграть со мной в кошки-мышки?
Но обдумать эту мысль я уже не успел. За спиной раздался противный скрежет тормозов, глухой удар и крики людей с остановки. Сквозь мгновенно образовавшуюся толпу я разглядел, как знакомый белый «жигулёнок» с заляпанными грязью номерными знаками на огромной скорости влетел с проезжей части улицы на тротуар и врезался в людей. Мелькнуло испуганное лицо Пахомова, руки мордоворота, заслоняющего лицо от удара, подброшенный высоко в воздух букет гвоздик, и вдруг среди всей этой беспорядочно шевелящейся и галдящей массы я различил неподвижные ноги в широких полотняных брючинах. Это был мой кавказец.