— То есть?
— Ну, когда она не выступала с протестом против чего-нибудь, мы ходили смотреть картины.
— А чем она занималась?
— Она занималась наукой — и занимается ею по сей день.
— В какой области?
— Политология. Она ярая феминистка.
— У нее есть публикации?
Я кивнула и рассказала о сумасшедшем взлете популярности Эвы, о ее книге «Женщины восстают», написанной всего через пару лет после моего рождения. Я в двух словах описала жизнь в Икфилд-фолли, пока Соня внимательно слушала.
— А отец?
Я никогда ни с кем не обсуждала те необычные отношения, которые были между Эвой и Симеоном или недостаток отцовского внимания.
— Он умер, когда мне было шестнадцать, — ответила я.
— Извини. Он тоже писал книги?
— Нет. Но он также в некоторой степени был ученым.
— Тебе его недостает?
Соня отчаянно пыталась узнать все подробности. Мое сопротивление возрастало прямо пропорционально степени ее вмешательства.
— Конечно, но время лечит.
Соне принесли кофе, но она даже не взглянула на него. В ее светло-карих глазах светилось оживление.
— Ты часто видишься с Эвой? — спросила она.
Я отрицательно покачала головой. Итак, ей уже известно имя — и вообще известно гораздо больше, чем мне того хотелось. На самом деле я не удивилась, но желание подробно рассказывать пропало. Мне нравится находиться здесь и сейчас, жить сегодняшним днем. Разговоры об Эве относятся к прошлому. Но Соня мне нравилась и не хотелось особо от нее что-то скрывать.
— А что она думает о твоем искусстве?
Я посмотрела на то, как в окне желтые такси разбрызгивают серое месиво из дорожных выбоин, и саркастически рассмеялась:
— Эва думает, что я торгую собой.
— Наверное, ей должна быть противна твоя идея выставить себя на аукцион.
— Это не совсем соответствует ее феминистическим идеалам, особенно если в роли покупателя выступает мужчина.
— Какого ты мнения о Бене?
Мне вспомнился вчерашний сеанс стриптиза. О чем я думала? Мне казалось, что я уже переросла такие необдуманные поступки. Моя импульсивность всегда мне мешала. Вчерашний эпизод — одна из тем, которые я не хотела бы обсуждать.
— Для него покупка меня — всего лишь рекламный трюк. Он с трудом выкраивает время для меня.
Соня понимающе засмеялась:
— Разве Бен не похож на большинство известных коллекционеров? Он и не собирается посвящать много времени рассматриванию приобретенного шедевра. Но, как и любое другое произведение искусства, будет демонстрировать тебя публике, для него это хорошая самореклама, — как, например, было вчера вечером, — а в остальное время ты будешь пылиться у него дома.
— Он женат? — Я старалась говорить равнодушно.