Отступив на шаг, я долго и задумчиво смотрела на стену, зная, что в этих словах сокрыто решение всех моих проблем. На момент планирования новой работы идея ее создания уже прочно сидела в моем мозгу. Предположим, Эйдану все-таки пришлось бы продать меня, — мысль о том, что я могу выступать в качестве шедевра, казалась мне заманчивой. Это была самая сенсационная моя задумка. Я заставлю Эйдана выставить меня на аукцион как живое, дышащее произведение искусства. В конце концов, я человек публичный. Мое лицо известно не меньше моих картин, как бы там ни было это тоже мое искусство. Я — актриса, свой собственный шедевр, достойная последовательница философии нарциссизма. Моя ценность заключается в моей плоти и крови, ведь именно они являются единственными реальными инструментами моего творчества. Забыть детские шалости, забыть о Кенни Харпере и нашем глупом романчике. Только так можно узнать мою истинную значимость. Новостями о своем проекте я поделюсь и с «Кларионом» тоже, — но при условии, что они откажутся от сотрудничества с Кенни Харпером. Они, конечно, на это пойдут. Мне очень хорошо известны правила игры. Внимание толпы обратится в другую сторону, я буду вновь контролировать ситуацию, и жизнь войдет в прежнее русло. Мое сердце забилось сильнее. Мне необходимо увидеть Эйдана, мне нужно рассказать ему обо всем прямо сейчас.
Он сидел в своей галерее и работал с документами, поэтому очень удивился, хотя и был рад, когда я постучала.
Прежде чем он успел что-либо сказать, я выпалила:
— Я придумала!
Он откинулся на спинку стула, скрестил руки, криво улыбнулся и кивком головы дал понять, чтобы я продолжала.
— Я хочу, чтобы ты продал меня, — немного вызывающе сказала я и улыбнулась в ответ.
Сине-зеленые глаза Эйдана сузились.
— О чем ты говоришь? — спросил он.
— Забыть мазню времен моего детства, — медленно начала я, — выставить меня на аукцион Сотби как живое произведение искусства. — Я почувствовала гулкие удары своего сердца. — Я хочу знать, сколько на самом деле стою.
Эйдан минуту неотрывно смотрел на меня, потом отвернулся.
— Это смешно, — сказал он категоричным тоном, глядя на свою ногу, которая стучала по куску приставшего к полу скотча.
— Почему?
Эйдан покачал головой, нога со стуком опустилась на пол, затем он поднял глаза и пристально взглянул на меня.
— Это идиотская идея, Эстер. Кто угодно сможет торговаться за тебя, любой сумасшедший придурок. Я не позволю тебе это сделать.
Я испытала панический страх, затем меня охватила ярость.
— Не далее как вчера ты весело советовал мне загнать подороже все мои старые вещи, — сказала я. — Почему не продать что-то настоящее? Уверена, ты получишь внушительные комиссионные.