Эва, завернутая в большую сине-зеленую шаль, стояла на балконе, освещаемая лишь светом фонаря, и смотрела вниз. Я ускорила шаги, чтобы поскорее встретить ее, и она молча протянула ко мне руки. Мне вдруг вспомнилось утро в Икфилд-фолли после похорон Симеона. Все повторялось. Я крепко обняла ее, чувствуя себя опустошенной и обессиленной. Было уже довольно поздно для ужина, но Эва настояла, чтобы я съела тарелку супа. Джона все еще не было, и я не стала спрашивать, куда он ушел. Жак тоже отсутствовал весь день. Покончив с супом, я легла в постель.
Я засыпала, в полусне продолжая думать о Жасмин.
Проснувшись, я по-прежнему ощущала усталость, но теперь к ней добавилось и угнетенное состояние. Ноги болели от вчерашнего бега. Я спустилась, чтобы попросить Эву сделать мне кофе. Но от его запаха мне стало только хуже. Я выпила чашку травяного чая и съела кусок черствого хлеба с клубничным вареньем, потом еще один. Почувствовав себя лучше, я села рядом с матерью на балконе и стала смотреть вниз.
— То, что они говорят, — правда? — вдруг спросила она.
Я взглянула поверх чашки на Эву.
— У меня не было романа с Беном, — бесцветным голосом сказала я.
— Я не это имела в виду.
Я пожала плечами. Я понимала, о чем она меня спрашивает, но не могла произнести ни слова.
Эва выглядела встревоженной.
— Что ты собираешься делать?
Я посмотрела на луг, мысленно возвращаясь на холодные тропинки темного леса. Наша с матерью эмоциональная близость закончилась в тот день, когда она посоветовала мне избавиться от ребенка. Я все еще не могла простить Эву за то, что она тогда совершенно не сумела меня понять. Конечно, это было очень давно, но я ничего не могла с собой поделать и продолжала обвинять Эву в том, что она спровоцировала мой разрыв с Жасмин. Эва так уверенно говорила, что я должна беречь свою независимость, — и я действительно крепко держалась за нее обеими руками. Эва не подозревала, что результатом ее советов станет резкое ухудшение наших с ней отношений.
— Я хотела, чтобы у тебя все было.
Она обладала удивительной способностью читать мои мысли.
— Наверное, цена оказалась слишком высокой, — сказала я.
Эва не ответила.
— Мне жаль, что твой эксперимент потерпел неудачу, — произнесла я.
На ее лице отразилось неподдельное изумление:
— Эксперимент?
— Разве мы не являемся твоим экспериментом — мы, дети твоей революции?
Она печально улыбнулась.
— Возможно, нашей ошибкой является твой эгоцентризм.
Я почувствовала спазм в горле. Эва по-прежнему считает мое воспитание коллективной задачей, делом всей общины.