После тридцати пяти лет брака он знал, что спорить бесполезно. Ему придется подождать, и тогда она сможет обратить на него все свое внимание.
Мельбурнское лето заканчивалось, начиналась осень. В вечернем воздухе уже чувствовалась прохлада, предвещавшая скорое похолодание. Джери уселся на мягкую подстилку на качелях и сделал глоток вина, погружаясь в успокоительный ритм. Он закрыл глаза и позволил новости, которую только что сообщила ему мать, проникнуть в глубины его памяти. Прошедшие годы он старался не вспоминать о той катастрофе, потому что каждый раз его охватывало невыносимое чувство вины. Он всех очень сильно подвел в тот день, и несколько человек заплатили за это своими жизнями. Он знал, как воспринимали его окружающие в тот период: странный человек без друзей со странными и весьма подозрительными увлечениями. Лидия была единственным человеком, который по-настоящему понимал его и любил таким, какой он есть. Если бы он сразу же поехал с ней в Австралию, этой ужасной катастрофы не случилось бы.
Он вспомнил Петулу и покраснел от стыда. Его мать наверняка уверена, что ее внучка стала плодом любви и нежности, а не случайного выплеска неудовлетворенного желания, произошедшего в тот судьбоносный вечер в прихожей Петулы. Следующие месяцы Джери изо всех сил избегал ее – так сильно он стыдился собственного поступка. Для него не имело никакого значения то, что все случилось с ее согласия. Он должен был контролировать себя, а не тонуть в тумане собственных чувств к Лидии и не терять самообладания.
Почувствовав, что жена села рядом с ним и вино расплескалось на руку, он открыл глаза.
– Налить еще? – спросила она.
– Спасибо, дорогая, – кивнул Джери и поднял бокал.
– Мама нормально добралась? – Она сняла желтые садовые перчатки и бросила их на пол. – Она какой-то отсутствующей показалась мне по телефону. Может, просто устала.
Джери вращал пальцами ножку бокала, думая, как ему начать.
Лидия стала бы замечательной матерью, но каждый новый выкидыш переживался все острее. Опустошение и разочарование достигли невыносимых пределов, и после седьмой попытки выносить ребенка она, в конце концов, смирилась с тем, что никогда не будет иметь детей. А теперь Джери должен как-то сказать своему самому любимому человеку, что у него есть ребенок.
– Ты что-то ничего не говоришь, Джери, что-то случилось? – тронула она его за колено.
Его жена всегда обладала повышенной чувствительностью, и он знал, что она должна знать всю правду, вне зависимости от того, как больно будет ему о ней рассказывать, а ей – слушать. Он был рад, что они сидели рядом и ему не придется смотреть ей в глаза. Начав говорить, он смотрел прямо перед собой.