С жутким звуком, напоминающим свист, оно проплыло мимо открытой двери и скрылось из глаз. Я отпустила Кристиана, рухнула в кресло и разрыдалась.
– Кажется, я был не прав, – напряженно промолвил Кристиан. – Соль его отпугнула. Интересно, почему?
Я вытерла слезы, стараясь успокоиться. Как всегда, когда платок был позарез нужен, он упорно не отыскивался.
– Вы не можете возвращаться к себе один, – сказала я. – Я с ума сойду от беспокойства. И ваша мать никогда мне не простит, если я отпущу вас и с вами что-нибудь случится.
– Вы предлагаете мне переночевать в вашем кабинете? – спросил Кристиан.
– Хотя бы переждать в нем до рассвета. А я пока посижу тут с Ружкой. Обещаю, мы не будем вам мешать.
– Хорошо, – спокойно произнес Кристиан. Он запер дверь, выходящую в коридор, и задвинул все засовы, после чего потушил лампу и устроился на диванчике в кабинете. Я села в кресло недалеко от Ружки. Рысь вскоре задремала. Из кабинета не доносилось ни звука, и я сама не заметила, как провалилась в сон.
Я проснулась от негромкого ворчания Ружки и почувствовала, как кто-то осторожно трогает меня за руку.
– Доброе утро, – сказал Кристиан. – Солнце уже встало. Полагаю, мне лучше уйти. Мне пришлось разбудить вас, чтобы вы закрыли за мной дверь. Если бы не это, я бы предпочел уйти, не тревожа вас.
– Все в порядке, – проговорила я. – Я… я просто немного устала.
Открыв дверь в коридор, я огляделась и, убедившись, что поблизости никого нет, выпустила Кристиана. Дойдя до конца коридора, он махнул мне рукой, прежде чем скрыться из виду.
«Надеюсь, теперь он не будет сидеть по ночам в темноте, подстерегая тех, с кем живому человеку лучше никогда не встречаться, – подумала я. Тут я заметила, что тонкая черта соли возле моего порога, защищающая от привидений, кое-где совсем размазалась. – Надо бы ее подправить. У меня в столе еще достаточно соли…»
Я достала маленький бумажный кулечек с солью, которую взяла на кухне, присела на корточки и заново насыпала ее. Разровняв кое-где черту пальцем, я уже хотела подняться на ноги, но тут мой взгляд упал на наружную стену возле двери. В стене этой на высоте примерно полутора футов над полом торчал старый гвоздь. За его шляпку, которая неплотно прилегала к обоям, зацепился кусочек белого батиста.
Я сняла клочок батиста с гвоздя и повертела его в пальцах. Ткань как ткань, тонкая, довольно приятная на ощупь. Кто-то шел мимо – женщина, несомненно – и зацепился одеждой за гвоздь? Но когда просто идешь по коридору, трудно напороться на гвоздь, который торчит так глубоко. Та, чья одежда пострадала от гвоздя, должна была находиться совсем рядом со стеной. К примеру, она могла выйти из моих покоев – или, также, к примеру, подслушивать под дверью.