Во мне взыграл дух дерзости.
– Затем, что у меня нет собственного замка, – колюче ответила я.
– Я сражен, – пробормотал мой собеседник, внимательно глядя на меня. – И вы ни разу не сказали мне «господин граф». Не подумайте, что я против, наоборот, я считаю, что титулы и все такое… – Не договорив, он сделал непонятный жест рукой, словно подкрепляющий его мысль о том, что они на самом деле мало что значат. – А вот моя мать переживает, если ее не называют «госпожа графиня».
– Я запомню, – сказала я.
– Да нет, я вовсе не собирался… И вообще я хотел спросить вас совсем о другом. Зачем вы насыпали муку возле входа?
– Это не мука, – произнесла я, – это соль. Для защиты от злых духов.
– Не понимаю, почему им не должна нравиться соль, – заметил Кристиан с иронией, пожимая плечами. – Когда говорят, к примеру, что вампиры не любят чеснок, я охотно верю. Кому может понравиться такая гадость…
Не удержавшись, я фыркнула.
– Наконец-то я заставил вас улыбнуться, – проговорил он. – А то вы такая серьезная, что я уже начал вас бояться. Когда мы ужинаем, я все время пытаюсь придумать, что бы такого сказать, и… понимаю, что лучше промолчать.
Тут он действительно стушевался и замолчал.
– Я вовсе не собиралась вас пугать, – промолвила я, чтобы ободрить его.
Кристиан усмехнулся.
– О, меня не так легко испугать, – уронил он. – Совсем не легко! И даже если все привидения выползут из склепа под замком…
Меня передернуло, и мой собеседник заметил это.
– Хорошо, будь по-вашему, – согласился он, прежде чем я успела что-либо сказать. – Соль нас спасет! Пойду, пожалуй, насыплю ее на порог своей спальни, а то вдруг прапрабабушке с ее дохлой шавкой вздумается меня навестить. Доброй ночи, мадемуазель, доброй ночи!
Он отвесил церемонный поклон, отступил на шаг, поклонился еще ниже и удалился тем же путем, каким и пришел. Я вернулась за стол и обхватила пальцами виски, пытаясь привести мысли в порядок. Несомненно, граф Рейтерн был несчастен и одинок, он находился в сильнейшем разладе с собой и с миром, и мне было его жаль. Ружка шевелила ушами, косясь то на меня, то на пламя свечи. Я поглядела на стол и поняла, что мне осталось внести в каталог – никому не нужный, в сущности, – всего две книги из тех, что находились передо мной. После того как граф разоблачил меня, можно было убрать каталог и вернуть книги в шкаф, но из упрямства я решила довести дело до конца.
Первая книга оказалась каким-то историческим сочинением с предлинным заглавием, которое заняло несколько строк; зато вторая представляла куда больший интерес. Это была рукопись на прекрасной бумаге, написанная каллиграфическим почерком и переплетенная в кожу. Разобрав заглавие, я поняла, что передо мной тот самый труд об истории семьи Рейтерн, на который прежде ссылался управляющий.