– Наверх! – кричит он. – Перелезаем!
Легче сказать, чем сделать. Забор высотой с человеческий рост с декоративными копьями наверху не любит, когда через него перелезают. Но они пытаются. Паркс оставляет их, разворачивается и продолжает стрелять.
Теперь уже не разберешь, кто ближе и опаснее. Переводите режим в автоматический и цельтесь по ногам. Опрокидывая первый ряд голодных, мы одновременно замедляем и второй.
Единственный минус – их становится все больше. Шум – как звонок колокольчика к ужину. Голодные, толкаясь, бегут на них со всех сторон. Их численность не ограниченна, в отличие от его боеприпасов.
Которые внезапно заканчиваются. Пистолет перестает вибрировать в руках, и шум от выстрелов эхом разносится по округе, постепенно стихая. Он выбрасывает пустой магазин и нащупывает другой в кармане. Это движение у него так отточено, что он мог бы повторить его во сне. Резким движением он вставляет новый магазин в пистолет и максимально отводит затвор.
Но обратно он возвращается только наполовину. Оружие бессмысленно, когда его заклинило, – первый патрон, скорее всего, не до конца зашел в ствол. Два голодных уже готовы броситься на него, оба спереди, но один правее, другой левее (образуя треугольник). Один был мужчиной, другой женщиной. Их разделяет всего секунда.
Это инстинкт. Сработавший в неподходящее время. Сделав шаг назад, он нащупывал пистолет, вместо того чтобы взмахнуть винтовкой наотмашь. Единственная остававшаяся у него секунда потрачена впустую – все кончено.
Оказывается, что нет.
В бою Паркс максимально сконцентрирован. Это происходит бессознательно, такому трюку его никто не учил. Но это факт. Он делает работу, которая находится перед ним, поставив все остальные мысли на паузу.
Поэтому он забыл о голодной малышке, пока она вдруг не возникла прямо перед ним. Она оказывается между ним и нападавшими. Размахивая тонкими руками, Мелани издает пронзительный боевой клич.
И голодные останавливаются с головокружительной внезапностью. Их глаза расфокусированы, а головы начинают грустно – или неодобрительно – качаться влево и вправо. Они не смотрят больше на Паркса. Они не ищут его.
Паркс знает, что голодные не охотятся и не едят друг друга. Не считая детей в классе, он никогда не видел, чтобы голодный вел себя так, будто знает других голодных. Они одиноки в толпе, у каждого своя потребность, свой голод. Они не вьючные животные. Они одиночки, сбившиеся в стаю только потому, что у всех одни и те же раздражители.
Поэтому он всегда считал, что они не чувствуют запах друг друга. Феромоны людей сводят их с ума, но запаха других голодных они не чувствуют. Их просто нет на радаре. Он понимает в эту окоченевшую секунду, что был не прав. Они, должно быть, чувствуют запах здесь-ничего-нет-жди-дальше, когда вокруг голодные. И он выключает их так же молниеносно, как запах людей включает.