С новой силой подступает страх. Я не могу больше ждать, пока этот сумасшедший состав врежется в первое препятствие на пути или, сойдя на крутом повороте с рельсов, с грохотом полетит под откос.
Я заставил себя встать. Кабину бросало из стороны в сторону. Меня здорово стукнуло о какой-то выступ. Казалось, вся кабина состоит из железных переборок, острых углов и стальных рычагов. Хлопала незакрытая дверь. Я подошел к проему. Взглянул вниз. Тепловозы шли без огней. Полотно дороги было едва различимо в темноте.
Я нащупал ногой ступеньку. И вдруг отчетливо увидел, будто со стороны, как мое тело падает на рельсы. Рывок вбрасывает его внутрь. Колеса последней секции… Я отпрянул назад и захлопнул дверь.
Отец говорил мне: в трудную минуту просчитай в уме до десяти, потом принимай решение. Я просчитал до двадцати пяти. Вслух.
Прыгать надо только из самой последней кабины. Все-таки есть хоть какой-то шанс. Надо пробраться в последнюю секцию.
Я открыл дверцу в задней стенке кабины. Она вела в узкий проход. Рядом оглушительно стучал дизель. Удушливо пахло нефтью.
Я осторожно полез по проходу. Тепловоз раскачивало. Я больно ударился коленом и уперся в стенку. Пошарив, нашел ручку. Приоткрылась дверь. Я жадно глотнул холодный вечерний воздух. Между секциями был обычный переход, как в электричке.
Теперь я уже уверенней прошел по узкому проходу машинного отделения. В конце его была такая же дверь, как в первой секции. Я вошел в кабину.
Здесь так же горели лампочки на контрольном щите, но было чуть светлее. За широким полукруглым стеклом убегала назад дорога. Каждое мгновенье уносило меня от дома.
«Надо прыгать», — твердил я себе. Но все мое тело сопротивлялось этому безумному шагу, и все же у меня не было иного выхода. Я должен был вернуться домой, я не мог просто так исчезнуть. Это невозможно, несправедливо, нечестно в конце концов!
В этот момент я почувствовал, что в кабине еще кто-то есть. Не знаю, что меня заставило понять это, может быть, просто взгляд, устремленный из темноты. Но в кабине точно кто-то был! Значит, я не один на этих сумасшедших тепловозах… Здесь есть еще человек, наверно, второй машинист, мы же не заглядывали сюда с Петькой. Я забыл про красный светофор, неосвещенный состав, огромную скорость. Я чувствовал только ни с чем не сравнимую радость спасения…
Я обернулся. Из противоположного угла на меня смотрели встревоженные глаза. Я вгляделся. В углу стояла девчонка примерно моих лет. Лицо ее в сумраке кабины казалось плоским и неподвижным. Я растерянно молчал. Девчонка тоже. Я не мог понять, как она очутилась здесь.