Ужин прошел благополучно: гости не скапливались у шведских столов, и угощения хватило на всех. Правда, на итальянском столе случился инцидент: целый противень с фрикадельками упал в траву. Но совсем без накладок обойтись невозможно. Две женщины жаловались, что соус «Альфредо» слишком густой, но Элла рассудила, что это дело вкуса.
Когда гости слетелись к десертным столам, точно пчелы на мед, Элла заметила, что Чейз направляется к ней. И тут, будто нарочно, ей позвонил один из охранников: подрались два папарацци. Как только Элла уладила этот и несколько других кризисов, заиграла музыка. Начались танцы.
— Потанцуем?..
Обернувшись и увидев Оуэна, Элла испытала острое разочарование. С вежливой улыбкой ответила:
— Не могу, занята.
Оуэн прищелкнул пальцами:
— Жаль, — и, перед тем как уйти, добавил: — Хватит мучить и себя, и Чейза. Придет — не гони.
— Не пойму, о чем ты.
— Все ты понимаешь. Не знаю, что там у вас вышло. Это и не важно. Главное, что без тебя Чейз сам не свой. Раньше злорадствовал бы, но теперь… — Оуэн пожал плечами. — Дай бедняге второй шанс, ладно? — С нескрываемым сарказмом он прибавил: — Людям надо верить.
Глядя ему вслед, Элла ощутила горечь. Неужели она ведет себя как лицемерка? Она всегда считала, что у каждого должна быть возможность проявить себя — и исправить былые ошибки. Так почему Элла отказывает в этом праве Чейзу?
Тем временем на большом экране показывали презентацию карьеры Эллиота. Элла стояла в стороне от гостей, однако услышала некоторые восторженные отзывы. Многие любят и уважают Эллиота. Наверняка это полезно для здоровья — знать, как тебя ценят, подумала Элла, вытирая мокрые щеки.
— Надеюсь, это слезы счастья, — произнес Чейз, подойдя к ней. В руках он держал два бокала шампанского. — Ты великолепно справилась, Элла.
— Спасибо. Но еще не вечер. — Она бросила выразительный взгляд на шампанское. — Спасибо, воздержусь. Ясная голова мне пригодится.
— Я это предусмотрел. Потому и принес яблочный лимонад.
— Ну, раз так…
Элла отпила глоток. В нос сразу ударили пузырьки. Даже без алкоголя ей стало тепло. Свою роль сыграл и пристальный взгляд Чейза. Она знала разные выражения его лица: гнев, интерес, досаду, сожаление, удовлетворение и много других чувств. Но таким видела Чейза в первый раз. Он казался смущенным, пристыженным. Оуэн оказался прав: Чейз и впрямь стал сам не свой. Но было и что-то еще.
— Можно сказать тост? — спросил Чейз.
Они с Оуэном и гостями уже произнесли множество проникновенных речей в честь Эллиота, после которых Элла невольно прослезилась.