— Мой отец… вся моя жизнь. — Люк запустил пальцы в волосы. — Это был его обычный способ заканчивать разговор: «Неудивительно, что мать тебя бросила…» К этому сводилась любая претензия. Не смог поймать мяч, не попал в команду по плаванию, не был первым в классе.
Рот Джесс потрясенно открылся, глаза вспыхнули гневом.
— Это… дьявольски жестоко! Как же тебе удалось стать таким успешным, таким цельным, таким сильным после того, как тебя постоянно кормили подобными упреками?
Люк это прекрасно знал: потому что был чертовски упрям и слишком горд, чтобы позволить отцу одержать верх.
— И… прости, но я не верю, что мать тебя бросила. Я видела вашу фотографию в твоей спальне — то, как мать смотрит на тебя. Нет, меня на эти россказни не купишь. Она любила тебя… наверняка всему этому есть другое объяснение.
Люк хотел, чтобы так и было. Но, как бы он ни пенил поддержку Джесс, думать о матери было бесполезно и пагубно. Он рисковал разбередить старые раны.
Он пытался создать семью. И это обернулось крахом. Потеря мечты уязвила его гораздо больше потери жены, но он смирился с тем фактом, что Сен-Сильв никогда не станет домом для резвящихся чумазых детишек.
И какая разница, почему его мать поступила именно так? Люк все равно не мог изменить прошлое.
— Что случилось с вещами твоей матери? — Джесс наклонилась вперед, опершись ладонями о стол.
— По словам отца, она увезла с собой довольно много вещей. А остальные он выбросил. — Люк подавил зевоту, вдруг ощутив неимоверную усталость. — Помню, кто-то сказал мне, что она забрала все свои картины для предстоящей выставки. Их так и не нашли. Значит, где-то находится около тридцати картин Кейтлин Керби, если их, конечно, не сожгли и не выбросили.
— А где ты нашел те две картины?
Люк промолчал, но Джесс прочла ответ по его лицу.
— Ты купил их? О, Люк…
Ну да — по огромной цене, у практичного агента по продаже, который точно знал, какую сумму из него можно вытрясти.
Джесс, казалось, понимала, как отчаянно требовалось Люку ощутить связь с матерью — получить что-то, хранившее частичку ее души. Он осушил стакан.
— Ага.
Джесс поджала губы.
— Твой отец, конечно, умер, но он мне очень не нравится.
Люк заметил вспышку жалости в ее глазах и тут же с раздражением выпрямился.
— Не нужно меня жалеть, Джесс.
Джесс вскочила и покачала головой.
— Я и не думала тебя жалеть. Я считаю тебя одним из самых сильных, самых цельных людей, которых когда-либо встречала. Мне кажется, ты — умный, находчивый и психологически стойкий. — Она замолчала и вслушалась в звуки музыки. — Я люблю эту песню — потанцуешь со мной?