Родились у Ежика ежата. Пока не было их, говорил Ежик:
— Мне бы хоть парочку.
А тут сразу пять родилось, и все сыновья.
И пока им материнского молока хватало, ходил Ежик по лесу, хвастался:
— Пять сыновей! Будет кому защитить в старости.
А как стали подрастать они, как начал Ежик сам
кормить их, то и схватился за голову.
— Пятеро! Это подумать только и то страшно. По мыши, пять мышей надо поймать, а по две — уже десять. Ой-ой-ой!
Вставал теперь Ежик до света, ложился затемно. Чуть до дому добирался по вечерам. Бросались ему ежата навстречу, кричали один громче другого:
— Папа, что принес?
— Себя чуть донес, — говорил Ежик и падал в постель.
И чем больше росли ежата, тем больше еды им надо было. И тем чаще говорил Ежик:
— Мучители вы мои. И когда я только от вас отмучаюсь.
Отмучился. Выросли ежата, разбрелись по лесу, своими семьями жить начали. И тихо стало у Ежика в домике: он да жена. И пошуметь некому. И скучно стало. Вернется вечером Ежик с охоты, а его и не встречает никто, а бывало...
И вспоминал- Ежик ребят своих. Все вспоминал: и как у них глазки прорезались, и как они колючками обрастали, и как прощались с ним, когда уходили.
И сказал Ежик как-то жене своей:
— Плохо у нас, жена, без ребят стало.
— Но ты же вон как мучился с ними.
— Да, мучился, — согласился Ежик, — но без этой
муки мне теперь и жизнь не в жизнь. — И подумав немного, добавил: — Только и жил, пока мучился. А сейчас что у меня за жизнь? Так, время только идет...
И, кряхтя по-стариковски, полез на печку.
Все утро сидел Барсук у своей норы и вспоминал, какой ему сегодня ночью сон снился, измучился, а вспомнить никак не мог. А хотелось вспомнить, чтобы потом ходить по лесу и рассказывать всем:
— Вот мне какой сон приснился...
Но сон не вспоминался. «Ладно,— решил Барсук, — позавтракаю на сытый желудок, может, легче вспоминаться будет». И вдруг приподнялся:
— Завтрак...
Глаза его расширились:
— Завтрак! Ну да, так и есть — завтрак. Вспомнил!..
Снилось ему, будто идет он домой с ночной охоты, несет связку мышей, думает: «Позавтракаю сейчас и спать лягу». Смотрит, идет ему навстречу Лиса.
— Хочешь, — говорит, — узнаю, о чем ты думаешь? О себе ты думаешь, чтотгы Барсук добрый.
Не думал Барсук о себе так, но подтвердил.
— Точно, — говорит Барсук, — о доброте я о своей думал..
А Лиса смотрит ему в глаза и говорит:
— А сейчас ты думаешь: «Вот возьму и подарю Лисе мышей своих, пусть она видит, что нив самом деле добрый». Верно я отгадала твои мысли?
— Верно, — подтвердил Барсук, и вдруг спохватился: так ведь он же совсем и не думал так. Да и с чего бы это он стал такие дорогие подарки Лисе делать? Он всю ночь за этими мышами охотился, даже живот оцарапал, пока поймал. И теперь отдать? Ни за что!