А дальше Петя-Бомбист нес Марью Ивановну на руках. Она была дамой плотного телосложения, поэтому он не единыжды укладывал ее на землю, чтоб отдышаться. Но доволок таки до дому.
— Только на диван не клади, я вся в навозе. У порога меня оставь! — стенала Марья Ивановна, но Петр Петрович не послушался, донес, куда приказала Вероника. Его тут же снабдили бутылкой водки, пивом и всяческой снедью на закуску. Бомбист удалился в самом праздничном настроении — надо же, какая удача подвалила! Так бы каждый день ломанных старух таскать!
— Вначале надо сорвать с тебя эти зловонные тряпки, — сказала Вероника, как только Бомбист ушел..
— Вначале Ворсика вымой.
Но кот, на удивление, оказался чистым. Попахивал, конечно, но была ясно — на этот раз ему не удалось совершить любимый экскурс по злачным ландшафтам свинарника. Похоже, несчастного полонили на чистой территории, а уже потом подвесили на муку.
— Бедный Ворсик! Вандалы, убийцы! Это же такая травма для психики, — опять принялась возмущаться Марья Ивановна, но Вероника прервала ее жестким вопросом.
— У вас тут скорая помощь есть?
— А зачем ему скорая помощь? Он же цел.
— Не Ворсику, а тебе, горе мое.
— Какая там скорая… Флора надо попросить, он довезет до больницы.
На утро Флор повез дам в Кашино. Марью Ивановну осмотрели, ощупали, просветили рентгеном. Диагноз был суровым — перелом щиколотки. Тут же был наложен гипс. Больная рвалась домой, но ее и слушать не стали.
— Хоть неделю, но полежать у нас необходимо. У вас на голове ушиб, возможно, сотрясение мозга. И на теле множественные травмы.
— Синяки что-ли?
Врач не стала уточнять, только еще решительней поджала губы:
— Вам необходим покой и наблюдение.
Марья Ивановна поняла, что спорить бесполезно. Будь она обычной пациенткой, ей бы наверняка прописали домашний режим. Но она была теткой уважаемого человека, больница ждала от этого уважаемого денежной помощи, а здесь предоставлялась реальная возможность перекинуть мостик… Словом, лежите, дама, и не рыпайтесь!
— Верочка, милая, только не уезжай в Москву, — взмолилась Марья Ивановна на прощанье. — Побудь с Ворсиком. Через три дня я точно буду дома.
— Машенька, я волнуйся. Я тебя не оставлю. Вот разберусь в этом деле, тогда и уеду.
— В каком деле? Не понимаю я ничего.
— А тебе и не надо понимать.
На этом они и расстались.