— В пивопроводе все сорта перемешаются, — рассмеялся Лева. — Но я думаю, производители на это пойдут…
— Еще как пойдут. Бабки ведь тоже потекут рекой. Только счетчики надо поставить в каждую квартиру.
— А мы час назад решили вести здоровый образ жизни, — строго сказала Инна.
— С чего бы это?
— Здесь у нас такое произошло!
— Какое — такое?
Артур все еще пытался балагурить, хоть и не находил в друзьях поддержки. После душной Москвы, долгой дороги он мечтал об одном — выкупаться и засесть в уголке террасы с бутылкой холодненького. Настроение хозяев настораживало. Всем своим видом они давали понять, что у них на вечер заготовлен совсем другой сценарий. Артур только сигарету закурил, как они наперебой стали рассказывать про труп, найденный в крапиве. О том, кто убитый, не было сказано ни слова. Зато про похищение «Запорожца» было рассказано во всех подробностях. Первая версия по поводу загадочного нахождения трупа обрастала подробностями.
Артур на рассказ отреагировал спокойно. Шутить перестал, но и ужасаться не захотел. Что он — трупов не видел? Их полна Москва, а телевизионном ящике мертвецов всех мастей как шпротов в банке. Нет, ребятки, вы его мертвецом в крапиве не смутите. На террасе жарко, душно, все тело липкое от пота. Семь часов вечера, а солнце так палит, что дышать нечем. Артур хотел пойти на реку и пойдет. Лев вызвался его сопровождать. Инна на реку идти отказалась, сославшись на головную боль. Она лучше полежит.
Марья Ивановна спряталась от пекла в цветнике в тенечке. Мысли ее были простые. Вишни надо собирать. А может погодить? Еще не вся покраснела до полной готовности. Уж больно жарко за ягодой тянуться. И мухи появились какие-то мерзкие. Так больно кусают, словно крапивой тебя хлестнули. А потом через сутки рука или нога в месте укуса так зудит, словно заморозка отходит. Но все равно надо вишню собирать, а то воробьи ее склюют и ничего на варенье не останется. Завтра она этим и займется.
Через березняк вышли к ручью, и сразу стало прохладно. Ручей бежал с угора через чащобы лозняка, черной ольхи, черемухи, двухметровых зонтичных, переплетенных хмелем, через мертвые стволы упавших ив, а потом, падая уступом, водопадом, выбирался на волю. Здесь он омывал старые корни дикой яблони, и та в благодарность кидала в его певучее каменное русло свои мелкие, горьковатые плоды. Через ручей был перекинут хилый мосток с перильцами из слег.
— Красиво… — сказал Лева.
— До одурения, — согласился Артур.
Лева именно этот мостик назначил для приватного разговора, но потом передумал. Как-то не подходила благодатная тень для суетливых, заранее приготовленных фраз. Вот уже омоем распаренные тела в реке, тогда и начнем разводить турусы на колесах.