— К изобилию, — с готовностью отозвался Никсов. — А ужасы во сне вполне объяснимы. Столько событий! Летние сны вообще бывают очень разнообразны.
— Что значит — летние?
— Это определение Демокрита — был такой мыслитель в Древней Греции. Может быть, помните? Он говорил: «В мире нет ничего, кроме атомов и пустоты».
— А что? Разумно. А летние сны?
— Демокрит считал, что от всех людей и предметов отлетают легчайшие оболочки. Он называл их эйделами. И во сне мы их улавливаем. Отсюда, кстати, идол, — Никсов воодушевился, а воодушевившись — успокоился, чувство неловкости прошло. — Идол — это оболочка, образ, а не сама вещь. Так вот, осенью и зимой слишком много ветров. Они перемешивают эйделы, и люди во сне видят черте-те что.
Марья Ивановна рассмеялась:
— Но сейчас лето. Правда, у нас в Стане иногда очень ветрено. — Она облизнула выпачканные соком пальцы. — Вы, наверное, думаете про меня — бесчувственная. Племянник в больнице лежит, а бесчувственная особа пошла вишню собирать. Но ведь пропадет — жалко!
— Вы не бесчувственная, вы хозяйственная, — с улыбкой сказал Никсов.
— Отвратительное занятие — выковыривать из вишен косточки. Я пробовала машинкой. Ничего не получилось. У моей машинки центровка испортилась. У Левушки любимое варенье — вишневое. А с косточками варить я не умею. Там какие-то тонкости с синильной кислотой. Да и невкусное оно — с косточками. Вы хотели со мной поговорить? Пошли на кухню. Я руки помою, а вас кофе напою. Да вы наверное и проголодаться успели. И вообще, вы завтракали? Я утром в саду, так что каждый завтракал самостоятельно.
Прошли на кухню. Как не странно, здесь было не жарко. Марья Ивановна умудрилась устроить в помещении сквозняк. В открытой форточке весело шуршали бумажные ленты. Никсов вспомнил свою бабушку. Она устраивала из газет такие же занавески от мух. Странно было видеть столь старомодное приспособление на этой комфортабельной кухне. И как бы услышав его мысли, Мария Ивановна пояснила:
— Горе наше: в июне — комары, в июле — мухи. И ведь нет на них никакой погибели. Если скот держат, значит, навоз. Да еще на краю деревни старая свиноферма. Она так и набита дерьмом! Пока ее деревня на дрова не растащит, а дерьмо землицей не присыпит, так и будем мучиться. Так о чем вы со мной хотите поговорить?
— Я хотел восстановить полную картину вечера: кто и где на террасе сидел, о чем говорил, когда куда уходил. Ну, и так далее…
— Понятное дело, — тут же отозвалась пенсионерка, разлила кофе по чашкам, уютно уселась напротив и сказала, — это не он.
— Кто — не он?