Но жалко было сдавать позиции. И Никсов задал последний, ключевой вопрос.
— Вам знакомо имя убитого?
— Которого с крыши столкнули? Нет.
— А это между прочим ваш знакомец Шульгин.
Артур крякнул и со смаком выпил давно налитую рюмку водки. Видно и его проняло. И глядя, как тот морщиться, обсасывая дольку лимона, Никсов вдруг понял, что до этого не понимал. Опер Зыкин орал ему по телефону вовсе не про «объезд», а про обрез. Никсову даже показалось, что он опять слышит далекий голос: «Обрез, из которого стреляют». А это значит, что хотя бы половина его версии выглядит вполне правдоподобно.
Можно было подумать, что Артур подслушал его мысли.
— А с чего бы Шульгина понесло в Верхний Стан? Вам не приходило в голову, что Рулада мог дать ему задание? На серьезное дело он этого дурака не пошлет, а попугать Левушку — самое милое дело. Да еще как пикантно! Потом можно будет шантажировать Инну: «Твой мужик в твоего любовника стрелял! Уболтай Льва, уговори отдать долг, а то я всех выведу на чистую воду, и ты в два дня расчет получишь». Мне это кажется вполне вероятным.
— Мне тоже. Но кто второй?
— Вы думали — я? Но поверьте, я на эту роль никак не тяну. И потом, зачем мне это надо?
Вот именно. На кой тебе это надо? Левушка взял тебя на работу, и зарплату дал приличную. Зачем тебе его пугать? И Лидия поломанный коготок предъявила. Значит, в Марью Ивановну целился кто-то другой. Кто?
Никсов встал, подошел к окну. Что Артур там рассматривал так пристально, словно подсказку искал? Ничего особенного. Обычная улица: наискосок небольшая площадка перед бывшим универмагом, который, как водится сейчас, отзывается на какую-то собачью кликуху, обозначенную на входе латиницей. К универмагу прислонилось кирпичное, суровой архитектуры здание. Верхние этажи в нем безмолвствовали и хранили темноту, а нижний призывно горел разноцветными огнями. Оттуда же поступала музыка, которая весь вечер мешала сосредоточиться. Ресторация обильно и весело кормила своих клиентов.
Никсов приехал к Артуру сразу после работы, не заходя домой. По дороге он вспомнил, что не ужинал, но предчувствие близкой удачи, жаркий охотничий азарт намертво отшибли у него аппетит. А сейчас, поняв, что дичь была подсадная, а выстрел — холостой, он вдруг почувствовал лютый голод. И каково ему было смотреть на жрущих и пьющих за стеклами людей в веселой ресторации?
— Слушайте, у вас кроме лимона и оливок в доме что-нибудь есть?
Артур рассмеялся.
— Могу предложить пельмени под названием «Домашние», хотя каждая собака в городе знает, что их лепят на конвеере. Может, и водки выпьем? Поедете на городском транспорте. Могу пригласить вас остаться ночевать. Ведь если вы пищу из рук берете, значит — «я чист, я чист»?