Увидев, что я привела себя в подобающий вид, Лери встала с кровати, потянула мне руку для приветствия.
— Вот теперь с тобой можно разговаривать по-человечески, Тень, — хмыкнула она. Мы секунды три смотрели друг другу в глаза, а затем обнялись. Лихан слишком далекий остров, уголок, где цивилизация не успела как следует распустить щупальца бесконечных проводов, где люди, со слов самой Лери, были как-то по особенному добры и искренни, и откуда сама молодая женщина привезла некоторые обычаи свободных людей, которые не прячутся друг от друга за стенами. Посмотрев на меня, а затем, обняв, Лери соблюдала обряд приветствия, означающий что-то вроде «мои глаза смотрят, так же как и твои, мое тело дышит, так же как и твое, мое сердце бьется в одном ритме с твоим. Мы одно целое в двух телах». В ее землях так здороваются только с родственниками и очень близкими друзьями. Лери удостаивала меня великой чести. Мне это было не то, чтобы понятно — человеческую любовь к традициям и обычаям я никогда не понимала — но мысль о том, что моя знакомая считает меня достойной традиционного приветствия, можно сказать, доставляла мне удовольствие.
— Дамира, дорогая, я очень рада видеть тебя, — искренне произнесла она.
— И я рада видеть тебя, Лери, — ответила я.
Она не ждала другого ответа. Усмехнувшись, вновь села на край кровати.
— Сначала завтрак, потом тяжелый разговор.
— Меня ждет тяжелый разговор? — спросила я. Лери кивнула.
— Зар собирался поговорить с тобой, когда ты проснешься. Велел удержать тебя, если попытаешься уехать, не дождавшись его. Он уехал рано утром никому не сказал, куда, — она пожала идеальными плечами. — Я не связываться с ним, но признаюсь, очень хочется. Беспокоюсь, — подытожила женщина.
Я смотрела на женщину, с минуту обдумывала сказанное. Беспокоится за Тень. Женщина. Человек. Люди определенно слишком странные существа для нашего восприятия. Их ненависть и презрение к нам вполне укладывается в рамки религий, верований и патетических речей о духовности. И если Безликие, живущие в наших телах определенное количество времени, вместе с уходом забирают наши души, логично думать, что Тени — бездушные твари, нелюди. Зар, конечно, видел убитых мною людей, и, естественно радоваться не будет. Он злится и злится обосновано. Впрочем, злость Тени стоит не больше, чем ее радость. Как-нибудь разберемся. Все с тем же бесстрастным выражением лица я спросила:
— Раз Зар уехал, тяжелый разговор откладывается. И мы действительно, можем поесть для начала. А пока рассказывай, как дела?
— У меня? Или у тебя? — не поддержала ничего не значащий диалог Лери, впиваясь в меня взглядом.