- Все по-иному, сын, - трепетно ответил Император, отхлебывая чай из чашки, - Новая Конфедерация сейчас нужна для того, чтобы на определенных условиях объединить людей под временной властью Президента. Но его власть будет действовать ровно год, время, необходимое для разработки условий, по которым соберется Учредительное Собрание, чтобы решить, какой будет страна.
Наступило молчание. По лицу Павла было видно, что он переваривает ту информацию, которую только что услышал.
- И все-таки, отец, ты откажешь Президенту?
- Сейчас не могу этого сделать. Понятно, что Крым будет давить на всех членов Конфедерации. Завтра еженедельная конференция. Кожевникова, наверняка, хорошо потрудилась и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Они скажут да.
- Она уже не стесняется, когда эти территории называют ее вотчиной? Когда она в открытую уже скажет, что на самом деле она заправляет всем в Крыму? – с негодованием спросил Георгий.
- Она не может этого сказать, ты сам понимаешь, - улыбнувшись, сказал Николай, - этот вопрос я ожидал от Павла, а не от тебя.
Все в комнате вновь разразились смехом. Павел с недоумением посмотрел на отца.
- Она не слишком популярна у народа, ее методы. Силовой операцией в Сибири и на Дальнем Востоке она не прибавила себе очков, а наоборот. Хорошо, что Константин вовремя ее остановил. Может быть, и мы бы не сидели сегодня здесь и не пили бы чай, - развел руками Николай.
- Время уже позднее, - посмотрев на большие часы и поставив пустую чашку на стол, сказала Екатерина, - пора заканчивать этот вечер. Пойдем, Павел, я провожу тебя в твою комнату.
Екатерина с Павлом встали со своих мест и направились к двери, которую мигом открыли два молодых человека. Как только они скрылись, Георгий встал с дивана и стал шагать по комнате большими шагами.
- Павел совершенно не готов стать Императором, - быстро выпалил Георгий.
- Ему пока и рано, - равнодушно ответил Николай, - вспомни себя в восемнадцать лет. Какие были интересы у тебя?
- Коля, не сравнивай. Тогда были совершенно другие времена, тогда мы жили в другой стране, мы не были здесь, мы не создавали свою империю. Сейчас мы на вершине и падать с нее будет больно.
- Я и не собираюсь падать. О чем ты говоришь?
- Об этой затее с новым договором. Мы восстановили историческую справедливость, мы вернули России то, что она потеряла, что у нее забрали силой. Помнишь, с каким трудом мы продавливали эту идею, как на нас смотрели в первые месяцы твоей избирательной кампании. Помнишь? Сейчас ты хочешь все отдать Константину, этому жалкому Президенту?