Между тем, Президент задерживался. Он не появился и к 18 часам. Из иностранных журналистов никто не покинул зал. В принципе дело заключалось не только в дисциплине. Профессионал из Торонто или Парижа не мог позволить себе упустить важную информацию. Тогда как кое-кто из редакторов и аккредитованных корреспондентов уже стали поглядывать в сторону гардероба.
И тут предвидя, что после девятнадцати людей не удержать, руководитель пресс- службы Администрации предпринял верный шаг. Минуту спустя, присутствующие были оповещены, что в барах и ресторане цены снижены до буфетного предела. Словом: кушать и выпить подано, не стесняйтесь, господа!
Едва прослышав об этом, цвет столичной журналистики ринулся в злачные места. У стоек баров выстроились внушительные очереди, в ресторане официанты сбивались с ног. Волшебно изменившиеся цены поражали доступной скромностью, и это притом, что водку за стенами МИДа отпускали по талонам.
Стрелков, в столь удачно сложившейся ситуации, почувствовал себя, как рыба в воде. Заложив пальцы за импортные подтяжки, одетые поверх отглаженной белой сорочки, поигрывая ими, подобно дирижеру перед оркестром, он начал набирать команду. Минут через десять она подобралась: восемь мужиков и одна женщина, та самая блондинка-редакторша, напросившаяся на интервью. К ним присоединились и два телевизионщика из Останкино, где Стрелков когда-то начинал свою журналистскую карьеру.
— Сдвигайте столики, — распорядился Владимир Александрович, возвышаясь над всеми. — Президент дарит нам этот скромный ужин.
Выбрав тамадой того же Стрелкова, команда с энтузиазмом отправилась в «плаванье». Тосты торжественно звучали друг за другом, исчезали бутылки, сменялись блюда.
Около половины восьмого, с опозданием на два с половиной часа, появился Президент. Всех попросили пройти в зал. Бары и ресторан тут же закрыли. Желающих продлить удовольствие, мощные ребята из президентской охраны вежливо попросили повременить.
Недавно получивший Нобелевскую премию мира, Президент старался выглядеть в глазах журналистов глобальным миротворцем. Пространно изложив позиции России по положениям в Ираке и Кувейте, прибалтийских республиках, он дипломатично перешел к вопросу о денежном обмене.
— Представьте, господа, — начал он, — что у кучки людей скопились огромные суммы, которые лежат неизвестно где, уходят в долларах за границу, тогда как большинство населения СССР имеет весьма скромные сбережения. Нужен свежий ветер перемен. И мы с товарищами из ЦК подумали, прежде всего, о них. Обмен должен быть произведен быстро, максимальную сумму, которую можно будет обменять, мы установили в пределах до 500 рублей в месяц…