Поднимая волну, неспешно подплыл облезлый старый троллейбус грязно-голубого цвета, очень похожий на старенький речной буксир. Хорошо, что в это время народу на остановке немного, человек десять. Можно без суеты изготовиться к посадке. Оттолкнувшись плечом от пластиковой стены павильона, Наталья, представила, что несет хрупкую вазу тончайшего стекла и осторожно двинулась к распахнувшимся створкам. Первый шаг дался легко и почти безболезненно, но на втором женщина по щиколотку провалилась в глубокую рытвину, заполненную грязной жижей. Талая вода мгновенно захлестнула верх полусапожек, холод окатил ступню, а позвоночник отозвался черной болью.
— Нестерюк, тварь, сволочь такая, чтоб ты сдох со своими дорогами и троллейбусами в придачу, падла, — сквозь зубы прошипела Наталья, хватаясь за скользкий поручень.
Кое-как взобравшись на подножку, женщина выдохнула. Кажется, прикусила губу — во рту ощущался вкус крови. В глазах роились черные мухи в розовом киселе, сильно пахло машинным маслом и сопревшей одеждой. В этих старых дребезжащих сараях еще не успели поставить турникеты, поэтому заходить дозволялось через двойные и широкие средние двери. А в передние и не пройти — выше сил и болевого порога, увы.
— За проезд передаем! — обмотанная пуховым платком кондукторша, точь-в-точь карликовый пушистый носорог, ловко протискивалась между стоящими пассажирами из хвоста салона.
— Вот, возьмите, — Наталья нашарила в кармане горсть мелочи и, не глядя, протянула кондукторше. К слову, не совсем было понятно, сколько стоит сейчас проезд в общественном транспорте. Наверное, рублей двадцать? Давно не приходилось пользоваться, вот Наталья и подзабыла эти тарифы, которые, впрочем, вырастали ежеквартально. Деньги поменяли хозяина, а носорог продолжил сбор дани. Левая нога промокла насквозь, в сапоге неприятно хлюпало. Пропала обувь: после такого купания и неизбежной сушки нубук итальянских сапог станет куском заскорузлой кожи в потеках соли. Жаль. Но как-то не очень. Пожалуй, это оттенок сожаления, этакая досада на обстоятельства. Гораздо больше жаль себя: до костей продрогшая больная курица, еле переставляющая ноги. Лишь бы доехать и не грохнуться в обморок.
Ехать предстояло недалеко — три остановки до жилого комплекса «Трансгруз». Идиотское название для микрорайона, отдает чем-то угольно-пыльным, грохочущим и наводит на мысли о портовом складе, матерящихся грузчиках и кабаках. Название себя оправдывало: шум, грязь и стройка в микрорайоне наблюдались в избытке. Вот уже третий год рядом с уже отстроенными высотками возводились все новые и новые. Двадцатиэтажные муравейники вырастали впритык друг к другу, не оставляя места ни для детских площадок, ни для зелени. Дворы заставлялись автомобилями, дороги преграждались шлагбаумами, а голые полумертвые деревца органично подчеркивали безжизненность урбанистического пейзажа. Но так уж сложилась, что жила Наталья (пожалуй, «проживала») в одном из этих бетонно-зеркальных монстров. Куда и надеялась добраться в середине нервного и безрадостного дня. Ага, вот и ее остановка.