— Тия! — отчаянно крикнул Гюрза и захлебнулся собственной кровью, закашлявшись.
Видение исчезло, и пришла страшная боль, от которой не было избавления. Он хотел обратно в свой сладкий сон, туда, где ему было хорошо, где ждали родители и его Тия, а боли не было вовсе… Однако боль не пускала. Она вгрызалась во все тело, подобно хищному зверю, неся за собой холодный пот и дрожь огненной лихорадки. Он из последних сил повернул набок голову, чтобы выплюнуть кровь, которая снова и снова заполняла рот, сколько ее не глотай… Кто-то причитая и плача, осторожно перевернул его назад, и Гюрза, почувствовал особенно острую вспышку боли, после которой все померкло. Последнее, что он увидел, было беспредельное голубое небо, что манило к себе. А потом наступила темнота…
Тия держала на коленях голову Гюрзы, рыдая и воя в голос. Сид и Змеелов мрачно смотрели то на нее, то на обрушившийся схрон и каждый из них не раз проклял про себя строителя схрона, которому понадобилось так жестоко расправляться с тем, кто все же смог добраться до никому, по сути, не нужного медальона. Наконец, Сид проглотил поступивший к горлу комок, подошел к Тии и осторожно дотронулся до ее плеча.
— Тия, он умер. Надо похоронить… — непослушными губами проговорил маг, глядя на недвижимое тело друга.
— Врешь! — яростно закричала маленькая воровка. — И все ты врешь, верблюжий хвост! Он жив.
— Тия…
— Он дышит!
— Тия…
— Посмотри сам! — она схватила его за руку и поднесла ее к губам вирийца. Тот, и правда, еще слабо дышал.
— Но скоро умрет. — маг сам себя ненавидел в ту минуту, но ему приходилось говорить Тии об этом.
— Значит, я останусь с ним до конца. — тихо ответила она, размазывая по лицу злые слезы.
— Тия, девочка моя… — подошел к ней Змеелов и осторожно погладил по голове. — Мы его не бросим и все останемся здесь до его… до конца. — поперхнулся словами он. Она лишь молча помотала головой и разрыдалась пуще прежнего.
Сид, тем временем, занялся осмотром Гюрзы. Он прочел какое-то заклинание, и кровь остановилась. Затем резким движением вынул из груди вирийца каменный осколок и стал что-то нашептывать над раной.
— Дэв! Как же трудно мне даются эти лекарские штучки! — утер он пот со лба, разогнувшись через какое-то время. — Ну что, друзья мои! Этот парень в рубашке родился, и если, все-таки, он придет в себя до утра, то, возможно, выживет…
— Правда? — с надеждой посмотрела на него Тия.
— Да! — кивнул тот. Вот только нужно встать здесь лагерем…
— Сид! — позвал его вдруг Змеелов, смотревший все это время ему за спину. — Погляди-ка туда…