Долгое время фабрика стояла без дела, пока военно-революционные власти «Грумвирта» не додумались использовать ее ремонтные мощности, где прежде проводилось обслуживание специальных судов – толкачей, буксиров, горно-астероидных комбайнов.
Теперь на месте ремонтных стапелей было развернуто производство по переделке коммерческих судов в военные.
Первыми переделками стали толкачи и доставщики, которых имелось несколько десятков, а затем сюда стали пригонять все, что удавалось отнять, купить по дешевке или украсть.
Не мудрствуя, переделку осуществляли максимально просто – ставили более мощные двигатели, устаревшие, но все еще эффективные орудия, которые снимались с техники, списанной в далеких колониальных регионах Империи.
Губернаторы и наместники там не были слишком щепетильны и, принимая на вооружение новую оснастку, списывали старую, передавая ее «переработчикам», о которых предпочитали не наводить справки.
Так у мятежников оказывались и орудия, и боеприпасы к ним, и двигатели, пролежавшие на складах по пятьдесят и более лет.
Пусть это были уже давно несовершенные технологии, но они все еще прекрасно работали. К тому же не нуждались в качественном топливе, и это также было на руку «Грумвирту» – большой расход топлива они легко компенсировали развитой сетью заправочных станций.
Помимо трофеев в виде устаревшей военной техники в ход шли также гражданские системы, и переделанные суда топорщились слишком большим количеством антенн и излучателей. Их корпуса оказывались до смешного округлыми из-за добавления емкостей для топлива и установки более массивных мощных двигателей, а со стороны они выглядели, как какие-нибудь нелегальные морские перевозчики с контрабандными палубами, заставленными всякой всячиной. Однако таким образом «Грумвирт» мог производить достаточно большое количество новых кораблей.
Их уже было столько, что боевым флотам с этим приходилось считаться.
Разумеется, переделанный в корабль грузовик в пятнадцать тысяч тонн массоизмещением даже с избыточным броневым покрытием не мог выдержать бортового залпа штатного имперского крейсера пятидесяти тысяч тонн массоизмещения, но когда к крейсеру подходило двадцать таких переделок, ему оставалось только ретироваться.
Через три с половиной часа в салоне зазвенели колокольчики и старшина, который также прикорнул в дороге, с удивлением огляделся и не сразу догадался, что так звучит уведомительный сигнал, который подают пассажирам, давая понять, что пора пристегнуться или, напротив – что они уже прибыли.
– Стенворд! – недовольно крикнул старшина, и из отделенной перегородкой кабины выглянул пилот.