А потом был поезд, выстуженный плацкарт, суетный приезд, встреча на обледенелом перроне, крючковатые отцовские объятия, мамина улыбка. Рассольник с перловкой, пышная, с салом картошка из русской печи, жарко натопленная комната, перегороженная надвое цветастой, но уже выгоревшей шторкой. И кровать, на которой Митя всегда засыпал сном безмятежным и мирным, как в детстве, так и по сию пору. Под окном не шумел город, не носились по магистрали шумные машины, не визжала сигнализация. Все было тихо. И еще тише, чем он себе представлял. Удивление – вот что чувствовал Митя, засыпая. Еще не зная о том, что удивление в деревне испытывают только городские.
* * *
Дни тянулись вязко и долго, но вскоре Митя заметил, что уже неделя, как он здесь. Друзья зазывали к себе, знакомили с женами, опрокидывали рюмку за встречу, качая на коленях спящих первенцев. Те, кто помоложе и пошкодливее, таскали в сельский клуб на дискотеку. Травили байки, вспоминали, пересмеивались. Рассказывали новости, которых и было-то только о том, кто на ком женился, кто пьяный тачку разбил, кто из армии вернулся, а кого только проводили. Митя был нарасхват: то ли соскучились, то ли город все-таки придавал веса в глазах местных. Скорее, второе. Впрочем, Митя об этом тоже не задумывался, привирал о жизни в общаге, об учебе и развлечениях, которых в городе – «что мне вам говорить, сами же понимаете…». Получал в ответ улыбку, чуть сдобренную ворочавшейся в глубине глаз завистью.
Вечером отец рассуждал о политике, громко прихлебывая чай с медом и макая в него печенье. Мать домывала в тазу грязную с ужина посуду.
– Завтра за дровами пойдем с тобой, – после непродолжительного молчания сообщил отец.
– Зачем? Есть же еще вроде…
– Приедешь потом летом только, мало ли что. Лучше про запас. – Отец шумно выпил остатки чая и откинулся на спинку стула.
– А я к Портковым собирался, – попытался найти повод отказать Митя.
Отец иронично сощурился, и Митя понял – не удастся.
– Почему ты никак газ-то не проведешь, не понимаю, – раздраженно вздохнул он. – Вон уже в семидесяти дворах отопление есть, сам же мне говорил. А вы все тут кукуете. Мамка вон с водой по сто раз на дню таскается, ты за дровами. Не надоело?
– Ну, мамка сама не таскается, я ей ношу. А газ… Газ, оно, конечно, хорошо. Но сейчас зима, кто тебе проводить его станет? А дрова нужны. Нужны дрова?
– Нужны, – пришлось согласиться Мите. На том и порешили.
Когда родители уже собирались ложиться, в окошко постучали. Митя вышел на мороз в одних трико и футболке.
– Привет! – Глаза Лехи Кобзаря были уже чуть затуманены хмелем и от этого поблескивали даже задорнее, чем обычно. – Давай собирайся! У Серого день рождения.