Жилище МакКонналов ни за что не привлекло бы внимание где-нибудь в столице, но на фоне облезлых лачуг Киркёрлинга трехэтажный особняк с мансардой очень даже выделялся.
— Неплохо, совсем неплохо. Как минимум выглядит гораздо комфортабельнее полицейского участка. — Александр указал на маленькое здание на противоположной стороне площади с прилепившейся к нему маленькой конюшней. — Судя по тому, что мне рассказал Лоулесс за завтраком, этот Фитцуолтер не так прост, как кажется. Надеюсь, мы сможем нанести ему визит, чтобы познакомиться поближе.
— Не имею ни малейшего желания знакомиться с ним поближе, — пробубнил Лайнел. — Напоминаю, что он полицейский и мы не знаем какими методами они тут, в Ирландской королевской полиции, работают.
— Типичный ответ того, у кого совесть нечиста, — вставил слово Оливер.
Лайнел направил на него гневный взгляд и спросил:
— И чем же он так непрост? Ты обнаружил в его прошлом темную историю?
— Что-то вроде этого, — признал Александр, зажигая трубку, пока друзья усаживались у подножия креста. — Впрочем, ставлю на то, что эта история является достоянием общественности Киркёрлинга. Помните, он сказал нам, что он из Лисмора, в Уотерворде?
— Да, насколько я понимаю, это довольно далеко отсюда, на другом конце острова, — сказал Оливер.
— Лоулесс рассказал мне, что пятнадцать лет назад в Лисморе произошел кровавый инцидент. Ирландское Республиканское Братство[1] попыталось внести смуту, организовав целую серию восстаний среди сельского населения, поддержкой которого они хотели заручиться в борьбе за независимость. Эти конфликты принесли множество жертв среди крестьян. Фамилия одного из главарей Лисморских ополченцев — Фитцуолтер, — объяснил профессор и добавил, чтобы вывести из ступора Оливера и Лайнела: — Только это не инспектор, а его брат Патрик.
— У инспектора Фитцуолтера есть брат-революционер? — удивился Оливер.
— Был, — пояснил Александр. — В то время наш приятель носил звание лейтенанта, так что ему пришлось арестовать и поместить в камеру собственного брата, к которому закон не выказал ни малейшего снисхождения. Лоулесс рассказал, что Патрик повесился незадолго до суда.
Оливер застыл в изумлении. Лайнел присвистнул. Когда они только познакомились с Фитцуотером, тот показался им живым воплощением безопасности и чувства долга. Им даже в голову не пришло, что в его прошлом был столь болезненный эпизод.
— Какой ужас! — прошептал пораженный до глубины души Оливер. — Как он мог такое сделать? Ведь это был его брат!
— Долг превыше всего, смею предположить, — вздохнул Александр. — Преданность королеве, которая правит с соседнего острова. Тем не менее, я даже злейшему врагу не пожелаю пройти через то, что он прошел.