– Нечего стоять, – крикнул Владимиру инструктор. – Ты не старшеклассница на танцах. Не жди приглашения, начинай плясать…
Сергееву, к его собственному удивлению, труднее всего давались уроки на выживание. И ладно бы это были только купания в холодной воде. В сорокоградусную жару ему часами приходилось сидеть в засаде, опасаясь даже шелохнуться. Но Прощин, хитро улыбаясь, вечно готовил «нестандарты». Например, мог заставить ученика пить неизвестно где добытый мутный самогон градусов под шестьдесят, да еще несколько кружек сразу. При этом от души приговаривал:
– Сергеев, ты что, надеешься там, как в кино, саблей махать да из пистоля шмалять направо-налево? Нет, божий человек, я этих голопупых казарлюг знаю – ничто их не берет. Они похлеще нынешнего спецназа будут, в сравнении с ними ОМОНы и «Беркуты» отдыхают. А что делает хороший вояка после трудов бранных? Правильно, пьет ее самую, оковитую, что в переводе с латыни означает «вода хорошая». Умные были отцы-казаки.
С этими словами, то ли одобрения, то ли осуждения, Прощин и сам выпивал кружку «хорошей воды».
Было еще одно упражнение, от которого у Сергеева долго болели пальцы рук. Оно называлось «Разожги костер». Во времена Хмельницкого, когда спичек еще не было, огонь разжигался с помощью огнива и трута. Со стороны все выглядело просто. Инструктор брал кусочек металла, который он называл кресалом, в одну руку, небольшой кремешок и моховой трут – в другую. Легонько ударял кресалом по кремню, и образовавшийся сноп искр зажигал трут. Сергеев два дня осваивал науку добывания огня дедовским способом, изранил все пальцы, вспомнил все матерные слова, которые знал и не знал, и, когда ему, наконец, удалось получить огонек, радовался, как ребенок новогоднему подарку. Доволен был и инструктор.
– Тебе, божий одуванчик, – говорил он, – курить трубку с казаками сан не позволит. Но ты, если не забудешь, дай прикурить сотнику Хмельницкому от имени капитана Прощина.
Несмотря на опасения, Володя успешно освоил все науки. За два с половиной месяца Сергеев научился не спать и не есть сутками, выживать в экстремальных условиях. В супермена он, конечно, не превратился, но его физическая форма заметно улучшилась. Куда-то исчез наметившийся к сорока годам небольшой животик, появились почти военная выправка, уверенность и даже отточенность движений. Для большего сходства с паломником Владимир отпустил бородку, оброс и, по современным меркам, стал больше похож на бродягу, нежели на спасителя нации.
И вот наступило время «Ч». Сергеев по привычке проснулся ровно в пять утра, энергично поднялся и вышел из палатки в приподнятом настроении. Там его уже ожидал Китаев.