Путник допил горький отвар и сразу почувствовал прилив сил. Когда солнце опустилось к горизонту, вместе с отцом Никодимом сходил в храм на вечерню и даже помог ему в службе. При этом Добродумов несколько раз ловил на себе внимательный взгляд батюшки. Затем они продолжили разговор за скромным семейным ужином в хате настоятеля. Семья у него оказалась небольшая – тихая, спокойная жена да дочка Дарка. «Господь долго не посылал нам детей, а потом все малютки хилыми рождались. Вот на старости лет смилостивился над нами Бог и подарил дочку. Потому и назвали ее Дарина», – рассказал Никодим.
Следующим утром, еще затемно, с небольшим обозом Добродумов отправился в Чернобыль. Отец Никодим дал ему кожух, суконную шапку, теплые шаровары и кожаные постолы на ноги. Перекрестил на прощание и пожелал доброй дороги. «Береги себя, брат, Господь тебе в помощь! – напутствовал он, а потом, немного подумав, добавил: – Не серчай на меня, брат, но не сильно ты на простого послушника похож, больно уж смышленый». «Может, и так, отче», – улыбнувшись, ответил Добродумов, а про себя отметил, что едва не попался в самом начале своего пути.
* * *
В Чернобыль прибыли через пару часов. «На санях-то да с бубенцами оно быстрее получается, нежели в одном исподнем да босиком по снежному лесу», – отметил Илларион. Мужики подсказали, где искать казаков. «Вон в тех покоях нашего хорунжего расположился пан Кричевский. Туда тебе надо, божий человек», – указали они на добротную хату. На стук открыл ему дверь бравый казак с оселедцем на голове, пышными усами и двумя пистолями за широким поясом.
– Мир дому вашему. Подскажи, добрый человек, здесь проживает казацкий полковник Кричевский? – поинтересовался Добродумов.
– А тебе он зачем понадобился, сиромаха? Попрошайничать иди в церковь. Пан полковник не любит убогих! Или, может, к нам в казаки решил записаться, на татар с нами пойдешь? – осклабился тот.
– Может, и пойду, добрый человек, – спокойно продолжал Илларион. – А к полковнику у меня дело жизненно важное – послание от самого иерусалимского патриарха Паисия с предупреждением о смертельной опасности.
– Ты гляди, чего только не придумают эти убогие, чтобы до пана полковника добраться. А ну, кыш отсюда, попрошайка! – гневно прикрикнул стражник и замахнулся на паломника.
Быстрым движением Илларион перехватил его руку и легонько надавил пальцами на шею. Тело грозного вояки обмякло, и Добродумов, в который раз поблагодарив своего инструктора Прощина, бережно усадил казака на крыльцо. Служивый откинулся на дверной косяк и закатил глаза. «Отдохни немного, а мне до пана полковника надо», – шепотом произнес Илларион и прошел в дом.