– Вы правы, пан полковник, накануне пришлось мне от лихих людей спасаться. Избили они меня и ограбили, забрали все вещи. По лесу босиком несколько верст пришлось пройти. Слава богу, вышел на хутор Лелив, где настоятель православного храма отец Никодим меня приютил и обогрел. Да, видно, не до конца я еще оправился. А все, что я рассказал и про клад, и про Богдана, истинная правда. Возьмите меня с собой до Чигирина, мне срочно надо с Хмелем переговорить, знаю, что смерть рядом с ним ходит. Я должен предупредить и спасти его. Тогда и древний клад мне откроется. А чтобы вы не сомневались в правдивости моего рассказа, у меня имеется грамота от самого патриарха иерусалимского Паисия, которая подтверждает, что есть у меня дар божий, – горячо твердил Илларион, доставая из котомки одну из заветных грамот.
– Ну хорошо, вижу, что ты человек ученый и непростой, раз с самим патриархом довелось такие мудрые разговоры вести. Вот сейчас в шинке и подлечим тебя, божий человек, по-нашему, по-казацки. Медовухи с перцем тебе закажем, небось Господь не посчитает это за грех, а душа примет как лекарство, – подмигнув Добродумову и крепко хлопнув его по плечу, весело произнес полковник.
Уже выходя из дома, пан Кричевский заметил своего казака, который так и сидел на крыльце, посапывая в усы.
– Ну и охрана у меня! Ты чего это, Василь, тут разлегся, а ну, вставай, сучий потрох!
Полковник одной рукой поднял спящего казака за шиворот, изо всей силы встряхнул его, а другой крепко съездил ему по физиономии.
Василь очнулся, испуганно вытаращился сначала на Кричевского, а затем на стоящего рядом с ним странника.
– Пан атаман, хватайте его! Это он меня усыпил, чтобы до вас добраться, – что есть мочи закричал казак, тыча пальцем в Иллариона.
Он быстро выхватил из-за пояса один из пистолей и взвел курок.
Во дворе, укрытом снегом, Илларион почувствовал себя словно на солнечной поляне летом. В ушах раздался чуть насмешливый голос Прощина «Тяжело в учении…». Тело и мозг тут же отреагировали на внешнюю опасность. Он быстро шагнул навстречу казаку, молниеносным движением перехватил кисть нападавшего, вывернув руку так, что ствол пистоля уперся тому прямо в лоб.
В последний миг Добродумов замер, по его телу пробежала мелкая дрожь, и, выпрямившись, он отбросил оружие в сугроб. Все произошло за считанные секунды. Полковник застыл с открытым ртом, казак хлопал глазами, не понимая, что с ним произошло. Добродумов зачерпнул ладонями снег, приложил к разгоряченному лицу. «Боже, что со мной? Я же только что чуть не убил человека!» – эта мысль заставила его закрыть глаза.