Владимир понял, что скрывать свое происхождение бесполезно, но решил как можно дольше потянуть время. Он был уверен, что Мисловский не станет его убивать, по крайней мере сейчас, пока не убедится, что Добродумов так же, как и он, прибыл в XVII век с особой миссией. Да и раскрывать его перед поляками пока не станет, ведь тогда и он может быть разоблачен. Зато теперь Сергеев уже не сомневался, кто перед ним.
– Дурака валяешь? Может, тогда расскажешь, что ты делаешь в доме Чаплинского, малого Хмеля ищешь? Или за чем другим пришел? Кто тебя сюда привел? Где твои пособники? Вот видишь, сколько у меня к тебе вопросов, а ты не хочешь правду говорить. Это нехорошо, – продолжая говорить, «часовщик» ударил Иллариона под ребро, второй удар пришелся по почкам. – Ты думал, что все просчитал и никто не догадается, откуда ты прибыл? Я внимательно следил за тобой весь этот год. Как только узнал, что у Хмельницкого появился странный паломник, который дает ему такие мудрые советы, тут же послал гонцов, чтобы они проверили, откуда же этот умник взялся.
Мы проследили весь твой путь, и что интересно, ты возник как будто из ниоткуда. Помнишь отца Никодима, священника с хутора Лелив под Чернобылем, где ты объявился ровно год назад? Я нашел его и подробно расспросил, как ты у него оказался. Так вот, этот поп не такой уж и простак, как ты думал. Он-то и рассказал мне, что прошел по твоим следам сначала до берега реки, а потом и в лес. Там он обнаружил твою лежку, а затем увидел, что следы твои резко обрываются на поляне, в том месте, которое будто выжжено огнем. Никодим, конечно, темный человек и подумал, что это провидение Господнее. Но я-то знаю, что это за провидение, сам через него прошел, вот только раньше тебя, поэтому понял, что ты явился сюда из другого мира.
– Ну хорошо, ты понял, кто я такой. Может, тогда расскажешь, кто же ты на самом деле, откуда и зачем сюда пришел?
Сергеев понимал, что нужно еще потянуть время, разговорить «часовщика» и выведать у него как можно больше информации. Пока тот говорил, у Владимира появилась надежда выбраться отсюда. И хотя связанные за спиной руки уже немного затекли, пленник понемногу стал ослаблять туго завязанный узел.
– Может, и расскажу. Тебе недолго уже в живых оставаться… – злорадствовал «часовщик».
Он придвинул кресло ближе к пленнику, раскурил люльку и, закинув ногу на ногу, продолжил:
– Хороший табак, это я уже здесь к нему пристрастился. Ну ничего, посидишь немного, пока я за паном подстаростой схожу. Он и его солдаты умеют развязывать языки лучше, чем я. А после того как вырвут твой поганый язык, я скормлю его своим собакам.