.
Ранке отменил запланированные на 1939 год дальнейшие эксперименты и написал начальнику академии письмо, в котором предупреждал его об опасности развития зависимости и настаивал на полном запрете первитина в стенах академии[91]. Однако духи, которых он вызвал, не оставили в покое ни Ранке, ни вместе с ним и вермахт: метамфетамин распространялся, словно лесной пожар, и в скором времени никакие казарменные ворота уже больше не могли сдерживать его напор.
Мирное время подходило к концу. Военные врачи готовились к предстоявшему вторжению в Польшу и скупали в аптеках все запасы первитина, который – пока еще – в вермахт официально не поставлялся. Ранке оставалось лишь бессильно наблюдать за этим. Менее чем за неделю до начала войны он писал начальнику штаба Санитарной инспекции сухопутных войск: «Разумеется, это обоюдоострый меч – дать в руки армии лечебное средство, использование которого не ограничено случаями крайней необходимости»[92]. Но это предостережение оказалось запоздалым. Начался неконтролируемый великий эксперимент. Щедро снабженные стимулятором и не получившие никаких указаний относительно его дозировки солдаты вермахта напали на своих ничего не подозревавших, трезвых восточных соседей.
Я служу командиром санитарного взвода и часто переутомляюсь. Ваши пилюли оказывают на меня и персонал поезда удивительное воздействие. – Трудности представляются не столь непреодолимыми. – Приняв пилюлю, я ощущаю прилив сил[93].
Донесения сотрудников военно-санитарной службы, связанные с употреблением метамфетамина во время агрессии против Польши, которая началась 1 сентября 1939 года и привела к началу Второй мировой войны, занимают во фрайбургском Военном архиве целую папку. Это набор разрозненных, разнородных сообщений, не претендующий на полноту или репрезентативность. Однако эти вопросы уже не относились к компетенции Ранке, который к началу войны был назначен консультантом-физиологом Санитарной инспекции сухопутных войск. Какие-либо системные исследования не проводились, поскольку стимулятор использовался не планомерно, а по усмотрению командиров, офицеров санитарной службы или отдельных солдат.
Так, например, из 3-й танковой дивизии, которая форсировала Вислу в районе Грауденца, откуда двинулась в сторону Восточной Пруссии, а затем повернула на Брест-Литовск, сообщалось: «Зачастую отмечаются эйфория, обострение внимания, заметное повышение работоспособности, прилив сил, ярко выраженное возбуждающее действие. Солдаты, не чувствуя усталости, работают целый день напролет. Уровень депрессии снижается, возвращается нормальное настроение»