.
Таким образом, германский вермахт стал первой армией в мире, которая в массовом порядке подсела на синтетический наркотик. И ответственность за это лежала на военном физиологе Ранке, который сам был уже зависим от первитина.
На фабрике «Теммлер» трудились десятки работниц в белых халатах, которые сидели возле круглых, похожих на торты машин. Стальные шиберы выталкивали на непрерывно двигавшиеся ленты конвейеров тысячи готовых таблеток, где они неожиданно начинали подпрыгивать и танцевать. Женские пальчики в светлых перчатках двигались, словно усики пчел, скользя по этому белоснежному великолепию, сортируя таблетки: плохие – в мусорные корзины, хорошие – в коробки с имперским орлом. Все работали сверхурочно, ибо из Военно-медицинской академии требовали: продукция должна быть поставлена заказчику как можно скорее.
Ежедневно производилось 833 000 таблеток, поскольку заказ вермахта был впечатляющим: 35 миллионов штук[132].Генриху Бёллю больше не нужно было просить своих родителей прислать ему первитин.
Быстрота – залог успеха. Необходимо постоянно застигать противника врасплох.
Из приказа о наступлении по танковой группе «Клейст»[133]
Светящиеся фосфорные полосы на стволе невысокого дуба указывали на недавно проложенную через кусты тропинку, которая вела к неприметному пригорку среди леса. На нем высился деревянный барак, едва ли шире разведенных в стороны рук. Внутри стояли простой стол и единственный плетеный стул. На стене висел барельеф с изображением типичного фламандского пейзажа, контрастировавшего с видневшимися за окном холмами Эйфеля[134], за которыми простирались Арденны. Имперский фотограф Гоффман, старый приятель Морелля, занял позицию возле дома и словно одержимый щелкал своей камерой.
Ставка фюрера «Фельзеннест», неподалеку от крошечной деревушки Родерт с фахверковыми домами, в окрестностях городка Бад-Мюнстерэйфель, 10 мая 1940 года, 7 часов утра: генерал-майор Йодль доложил о готовности к наступлению. На севере Бельгии немецкие парашютисты, вылетевшие из района Кёльна, захватили стратегически важный форт Эбен-Эмаэль. Однако это был лишь отвлекающий маневр, призванный убедить Союзников в том, что главный удар немцы наносят именно здесь. В действительности основные силы вермахта были сосредоточены совсем в другом месте – намного южнее, вблизи границы с Люксембургом. Там стоял непрекращающийся рокот двигателей и лязг гусениц. Танки занимали исходные позиции. Вперед выдвинулся средний командирский танк генерала Гудериана, выделявшийся среди других своими круглыми антеннами. Настрой в войсках был пока еще отнюдь не воинственным. «Над боевыми порядками повисла тягостная тишина, чтобы не сказать царило глубокое уныние», – сообщал один офицер