Вопрос ей задала женщина — тоже член сенатской комиссии.
— А эти усыновления, которыми они занимались в агентстве, — это делалось легально или в обход закона?
— О боже милостивый, конечно же легально! Если бы они занимались только этим, не пытаясь запугивать несчастных женщин, которые приходили к нам со своей бедой, я была бы счастлива работать у них. Но они считали, что делают правильное дело. Понимаете, они сами вроде как в это верили.
На этом допрос свидетелей закончился. Тесс убедилась в этом, услышав записанные на пленки дебаты по поводу совершенно другого законопроекта — что-то насчет государственных законов относительно частых случаев усыновления. Сунув пленку в сумку, она вышла на Лойерс-Малл, сквер в самом центре Ратушной площади, и заморгала, когда яркое солнце ударило ей прямо в глаза. Толпы туристов окружили статую Тергуда Маршалла. Азартно щелкая фотоаппаратами, они позировали возле бронзовой копии статуи Правосудия перед Верховным судом с таким видом, будто это было изображение президента или одного из спортивных кумиров в полный рост.
Статуя Маршалла появилась тут совсем недавно — словно в противовес статуе Роджера Тэни, не менее знаменитого уроженца Мэриленда, также стоявшей перед зданием Верховного суда, и как бы в противовес тому возмущению, которое она вызывала. Собственно говоря, единственное, благодаря чему злополучный судья Тэни вошел в историю, был знаменитый закон о рабстве Дреда Скотта, после чего Гражданская война в стране стала неизбежной. Ничего удивительного, что в девятнадцатом веке те, чьим девизом было: «Прошлое умерло и должно быть похоронено», потребовали, чтобы статую Тэни вышвырнули с площади — как будто историю можно исправить простым росчерком пера. К счастью, правительство штата в редком для него приступе государственной мудрости нашло поистине соломоново решение, поставив напротив статую Тергуда Маршалла в качестве своего рода противовеса. Как ни странно, компромисс оказался на редкость удачным — чего, если честно, никто не ожидал. И вот сейчас Маршалл, окруженный толпой туристов, величаво стоял в самом центре площади, в то время как Тэни, обиженно нахохлившись, одинокий и всеми покинутый, скорбно взирал на него с вершины холма по другую сторону площади.
Усевшись в машину, Тесс включила радио и принялась вертеть ручку настройки, пока не наткнулась на какую-то передачу, где мужской голос взволнованно рассказывала о методах, которыми средства массовой информации пытались скрыть разразившийся в Вашингтоне скандал. Речь, естественно, шла о вполне «либеральном» сговоре средств массовой информации — довод, который всегда вызывал усмешку на губах Тесс. По ее мнению, таких убежденных консерваторов, какими были журналисты, надо было еще поискать.