— Нет! — перебила сына Мив-Шер. — Ты никогда бы не женился на Эль. Я её защищала.
— Ты предала её, мама, — отрезал Даниэль, — предала так же, как и меня. Ты просто взяла нас и стёрла. И вот теперь, благодаря тебе, Эль для всех — моя сестра до конца моей жизни. Ева никогда не узнает, кем была её мать, и у моей дочери никогда не будет ни брата, ни сестры. Это — тоже благодаря тебе, мама.
— Дани, остановись, — взмолилась Мив-Шер, — не говори так. Я сделаю всё, что ты хочешь, только не говори так.
— В таком случае, позволь и мне взять с тебя два обещания. — Даниэль подошёл к матери и встал к ней вплотную. — Во-первых, что касается Евы. Однажды она вырастет, и Эль, которая почему-то по-прежнему очень любит тебя, захочет привезти к тебе Еву. Так вот, мама, не смей забивать моей дочери голову пустыми сказками про род Эль-Каед. Потому что, если я только узнаю об этом, я наложу запрет на всякое ваше общение.
— Но ты мой сын, а я бабушка твоей дочери. И ты не сможешь препятствовать мне… — попробовала отыграть свои позиции женщина.
— Мама, я удочерил Еву, понятно тебе? — прошипел Даниэль. — Да, я быстро учусь. В твоём лице у меня были отличные учителя. И, как опекун Евы, я имею полное право распоряжаться, с кем общаться моей дочери, а с кем нет. И если ты только попробуешь нарушить своё слово и задурить Еве голову, то я немедленно реализую это право. Ты поняла меня?
Мив-Шер кивнула, разбитая по всем фронтам.
— Ну, а теперь второе. — Даниэль помедлил. — Не приходи провожать меня в аэропорт. Я не хочу видеть твоих слёз, мама…
25 апреля 1995 года Дэвид Кейд и Эль стояли в «Heathrow». Макс Уоррен с Евой на руках прошёл паспортный контроль первым. Готовясь последовать за своим верным приятелем, Даниэль стоял и смотрел, как Евангелина убеждает в чём-то Дэвида Александра Кейда.
— Я всегда буду рядом с вашим сыном, — донеслось до него. — И, как крёстная мать Евы, помогу Дани с девочкой.
— Папа, ты будешь отпускать меня в Москву навещать Дани и Еву? — прошептала Эль, горящими от непролитых слёз глазами глядя на Даниэля.
— Конечно, буду, — пообещал Дэвид и крепко сжал руку Эль.
Та тихо вздохнула. Пограничный контроль и жёлтая линия, к которой сейчас стремительно приближался её Дани, казалась Эль той безжалостной чертой касп, которая должны была разделить её жизнь на две части. Сердце Эль стремилось к тому, кто уходил — слово, данное ему, обязывало её остаться.
«Дани, я научила твоё сердце любить. А ты учишь меня прощаться…». Словно в ответ, в кармане юбки Эль завибрировала «Моторола». Дрожащей рукой Эль вытянула сотовый из кармана.