«Только бы Ева не проснулась», – думал Лейс. И Ева так и не проснулась. Она не очнулась, когда Лейс остановил «Volvo» у ворот коттеджа. Девочка так и не пришла в себя, когда похититель взял её на руки и понёс к коттеджу. Ева так и не открыла глаза, когда дождь с головы до ног вымочил Лейса. Исхитрившись отпереть коттедж с сухой Евой на руках, мокрый, продрогший и очень злой, Лейс поднялся на второй этаж домика. Пристроив Еву на диване, Лейс попытался вытянуть из её пальцев свою мокрую куртку. Не вышло. Пробормотав очередное ругательство, Лейс оставил попытки вернуть себе одежду. Впрочем, по подсчётам Лейса, Ева должна была прийти в себя уже через две минуты. За это время Лейс успел вставить серые линзы, после чего поставил стул напротив дивана и сел на стул, положив локти на колени. Уперев подбородок в ладони, Лейс смотрел на Еву и терпеливо ждал, когда его жертва очнётся.
И Ева открыла глаза. Сначала она недоверчиво посмотрела на Лейса.
– Привет, с прибытием, – очень вежливо, по-английски, поздоровался тот. Ева молча уставилась на сгиб своей руки, где красовалась точка от укола.
– Снотворное. Полчаса спокойного сна без последствий для здоровья, – низким голосом с характерной хрипотцой ответил её похититель. Ева перевела задумчивый взгляд в потолок.
– Вентилятор китайского производства. Четыре лопасти, четыре лампы по шестьдесят ватт, четырнадцать винтов. Заедает. Жуткое говно, – услышала она полный неприкрытого юмора голос. На этой фразе Ева вспыхнула, села, и, подтянув колени к груди, намертво вцепилась в куртку. Похоже, жертва похищения начала воспринимать одежду похитителя, как свой щит.
– «Balenciaga». Оксфорд-стрит, Лондон. Дарю тебе и твоему Деаку. На меня посмотри, – откомментировал Лейс. Ева с раздражением отбросила от себя куртку.
– Как тебя зовут? – проскрипела она.
– Так я и знал, – удовлетворённо кивнул Лейс. – Опять за старое. Не наступай на одни и те же грабли.
– А ты их везде не разбрасывай!
– Чего-чего? – усмехнулся Лейс, разглядывая девочку
– Ничего… Высокомерие и заносчивость – национальная черта англичан, мне говорили, – едко заметила Ева, глядя на Лейса в упор.
– Ага. А упрямство и упорство – это национальная черта русских, – моментально отпарировал Лейс.
– Как тебя зовут? – повысила голос Ева.
– Kus’sum... То есть в смысле: как хочешь.
Ева прищурилась:
– Так-так... А с глазами у тебя что? Почему цвет не синий?
– Синий – это линзы. У меня, знаешь ли, дальнозоркость, – моментально соврал Лейс. – Очки не переношу, переносицу трут... Это все вопросы?