Аватар (Кова) - страница 99

ты не нужна. Возможно, ты слишком самолюбива, чтобы понять это. Но ведь и у меня гордости не меньше. Однако я, при всех своих фанабериях, отдал бы всё, что угодно – всё, что угодно, слышишь? – лишь бы вернуть тебя... И если ты мне скажешь, что тебе всё равно, как живёт этот твой Андрей, с кем он живет и жив ли он в принципе, то я тебе помогу. Я сделаю всё, что ты хочешь... Давай, Ира, скажи мне то, что я хочу услышать.

Самойлова мягко отстранилась и покачала головой:

– Прости, Митя. Но лгать я не буду.

Кузнецов вздрогнул. Отпустив женщину, он отвернулся от неё.

– Ну и тряпка ты, Ира, – грустно заявил Кузнецов. – Впрочем, нет, я рад, что в конце концов мы докопались до истины. Вероятно, ты поэтому всегда была близка с моим отцом, потому что он его опекал, этого твоего Андрея? Или ты уже тогда хотела быть с ним? Или ты – о господи, прости меня! – или ты поэтому поддалась моим уговорам и в первый раз переспала со мной? Ты что, его ревность пыталась вызвать? Или ты так пыталась противостоять ему? – Кузнецов побледнел.

– Митя, не надо, – женщина отвернулась.

– «Не надо»? – горько переспросил Кузнецов. – Ир, а как надо?.. Возможно, незнание правды и делает жизнь проще. Но я больше не хочу ходить впотьмах. Итак, скажи мне, как ты к нему относишься? Тебя что, так тянет к нему? Но – нет, я же видел своими собственными глазами: несмотря ни на что, ты всегда отталкивала его – ты всегда меня выбирала. Ведь тебе не нужны отношения, если в них нет ни сердца, ни души. И я хорошо знаю, что ты никогда и никому не доставалась без боя. И я больше чем уверен, что позавчера, когда у вас всё это произошло, то ты и до последнего ему не давалась... Так что же такого он сделал с тобой, чтобы за один день украсть всю твою жизнь?.. Он же тебя бросил! Он тебя растоптал, а ты хочешь помочь ему? Из-за чего, Ира? Объясни мне, я не понимаю.

– Митя, – помедлив, тихо сказала женщина, – это всё трудно. Просто я.… я его чувствую, понимаешь? Так было всегда, с самого первого дня, как он пришёл в мой дом. Тогда я испугалась. Я почему-то сразу поняла, что он меня сильнее... Даже когда он был маленьким, в нём всё равно было то самое особое, свойственное только хищникам, терпение.

– Кому? – презрительно хмыкнул Кузнецов. Женщина криво улыбнулась:

– Хищникам, – повторила она. – Знаешь, я никогда не видела, как волк загоняет жертву, но мне почему-то кажется, что именно так, как охотятся эти звери, так и он вёл себя со мной. Словно что-то знал обо мне. Словно имел на меня право... А теперь он не просто Серый Волк Андрей, а одиночка, который будет умирать один, но никогда и ни у кого не попросит помощи. А руку, протянутую ему, он искусает до крови. Но самое ужасное заключается в том, что он ввяжется в бой за Еву. И мне плохо становится при одной мысли о том, что завтра мне позвонит твой папа, и скажет, что Андрея больше нет... что он умер. Шесть лет назад это почти произошло. – Самойлова побледнела. – Пожалуйста, Митя, сделай то, что я тебя прошу. Мне больше не к кому обратиться, – и Самойлова выполнила запрещённый приём: улыбнулась и склонила к плечу голову. Кузнецов жадно сглотнул. Потом, прийдя в себя, выпалил короткое, ёмкое ругательство, которое графоманы неустанно прививают к древу своего творчества, смерил женщину мрачным взглядом и отвернулся от неё.