Большинство клиник отвечали довольно быстро и однообразно: «Согласны с поставленным диагнозом и назначенной программой. К сожалению, проведение операции не представляется возможным. Готовы принять вас на лечение». И как же выбрать?
Я не из тех, кто нуждается в постоянной поддержке, предпочитая разрешать проблемы самостоятельно. Но в те дни я глубоко жалел, что в самой сложной для меня жизненной ситуации посоветоваться мне не с кем.
Вскоре я с удивлением обнаружил, что мой новый круг общения – это медицинские посредники. Их услуги предназначены преимущественно тем, кто не владеет иностранным языком, но способен платить. Иногда их содействие действительно может быть полезным, иногда нет. Но платить придется все равно: за помощь в направлении документов доктору, за консультацию, выбор лечащего врача, поиск переводчика, устройство в клинику в случае положительного ответа. Возможно, мои слова покажутся резкими. Однако бизнес этих людей заключается в том, чтобы зарабатывать деньги на вашей беспомощности. Возможно, они помогут сэкономить вам время. Но точно не средства.
Преимущественно русскоязычные эмигранты, они настойчиво предлагали, чтобы Жанна попала в «хорошие руки», или «самую лучшую клинику, где лечилась Раиса Горбачева», или просто скрывали суть за вереницей титулов врачей и громкими именами. Никакой конкретики. Только чудовищная усталость от общения с ними и все-таки робкая надежда: вот сейчас, наконец, кто-то возьмет на себя ответственность, кто-то взвалит этот груз на свои плечи, потащит вас туда, куда вам на самом деле надо, и решит за вас все проблемы. Так не бывает. В сухом остатке их услуги остались для меня бесполезны.
У меня очередные съемки. Стараюсь вести себя как ни в чем не бывало. Худой, уставший, изможденный перелетами, бесконечными консультациями, нервными бессонными ночами «как она там?». Никто вокруг ничего не знает, я работаю, всё как прежде… Одна беда. Стоит на съемочной площадке зазвучать трогательной песне – и я ничего не могу с собой поделать, на глазах слезы, в горле ком. В паузах между дублями хватаю телефон и продолжаю звонить, звонить, звонить. Я обещал Жанне, что переверну мир, но найду того, кто спасет ее. Уже осознанно говорю в трубку: «Неоперабельная астроцитома третьей степени, химио– и лучевая терапия, интересует второе мнение, госпитализация, лечение, возможна ли операция?» А потом снова иду на съемочную площадку: шутить, развлекать и дурачиться.
Перед выходом на сцену большого концерта меня отводят в сторону и деликатно предупреждают: «Скоро на сцену должна выйти Тина (известная украинская певица Тина Кароль). Наверное, ты знаешь, ее муж в тяжелом состоянии. Рак. Пожалуйста, будь деликатен. Не нужно вопросов и шуток. Просто позволь ей спеть и уйти». Конечно, понимаю. Теперь я понимаю ее как никто. После того выступления уже за кулисами ей сообщат, что мужа не стало. Мы встретимся снова через несколько месяцев, когда Тина впервые после трагедии наберется мужества, чтобы вновь выйти на сцену. Я буду с восторгом смотреть на эту удивительно сильную девушку, с ужасом осознавая – смерть не так далеко, как может показаться.