КАИФА(тихо, но твердо): ИгемОн, Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар-Раввана.
ПИЛАТ: Как? Даже после моего ходатайства?.. Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть? Первосвященник, повтори в третий раз.
КАИФА: И в третий раз сообщаю, что мы освобождаем Вар-Раввана.
ПИЛАТ(после паузы): Но – почему?
КАИФА: Потому что он менее опасен для нашей веры.
ПИЛАТ: Для вашей веры?.. Но ведь тот просто учит добру и исцеляет людей!
КАИФА: Понимаю! Для кого-то он – целитель, а для кого-то – совратитель! Для нас он – совратитель!.. Я ещё раз повторяю, что мы отпускаем Вар-Раввана.
ПИЛАТ: Хорошо. Да будет так.
Он оглядывается кругом в бессилии.
Тесно мне, тесно мне!..
Срывает пряжку с ворота плаща.
КАИФА: Это от погоды… Сегодня душно, где-то идёт гроза…
ПИЛАТ: Нет, это не оттого, что душно, а тесно мне стало с тобой, Каифа. Побереги себя, первосвященник.
КАИФА(тоже изобразив изумление):Что слышу я, прокуратор? Ты угрожаешь мне после вынесенного приговора, утверждённого тобою самим? Может ли это быть?..
ПИЛАТ: Может, как видишь!
КАИФА: Мы привыкли к тому, что римский прокуратор выбирает слова, прежде чем что-нибудь сказать. Не услышал бы нас кто-нибудь, игемон?
ПИЛАТ (оскалившись вместо улыбки): Что ты, первосвященник? Кто же может услышать нас сейчас здесь? Мальчик ли я, Каифа? Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что мышь не проникнет ни в какую щель. Да не только мышь… Не проникнет даже этот, как его… из города Кириафа. Кстати, ты знаешь такого, первосвященник? Да если бы такой проник сюда, он горько пожалел бы себя, в этом ты мне, конечно, поверишь?.. Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему. Это я говорю тебе, Пилат Понтийский, всадник Золотое копьё!
КАИФА: Знаю, знаю!.. Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью, и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь! Защитит его Бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата!
ПИЛАТ: Ну уж нет!.. Слишком много ты жаловался кесарю на меня, и настал теперь мой час, Каифа! Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти! Вспомни моё слово: увидишь ты здесь, первосвященник, не одну когорту в Ершалаиме… Тогда услышишь ты горький плач и стенания! Вспомнишь ты тогда спасённого Вар-Раввана.
КАИФА(покрывшись пятнами): Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Да нет! Нет, не веришь! Не веришь!.. Ты – что? Ты хотел его… этого… выпустить затем, чтобы он смутил народ, над нашею верою надругался и подвёл наш народ под те же римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат?.. Прислушайся, прокуратор!