Я повторю: как люди в страхе гадки!
Начнут, как Бог, а кончат – как свинья…
Строчил Попов, строчил во все лопатки,
Такая вышла вскоре ектеньЯ,
Что, прочитав, и сам он ужаснулся,
Вскричал: фуй! фуй!.. Задрыгал
и – проснулся!..».
Они оборачиваются. Около кровати Попова загорается свеча. Попов садится на кровати, откидывает одеяло и видит свои ноги в штанинах. Хватается за голову. Шинели подходят к нему.
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Попов, Тит Евсеич?
ПОПОВ: Попов. Тит Евсеич. Советник.
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Всё верно… Советник…
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Пожалте бриться!
Проход на очередной допрос. За столом Шинель-Дылда.
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА(выходя из-за стола навстречу Попову): Кто к нам пожаловал!.. Тит Евсеич, дорогой!..
(Шинелям)
Вы зачем его привели?
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Так, Ваше ж превосходительство!.. Вы ж – сами…
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Что я сам?..
Смотрит на одного, потом на другую, они онемели; он поворачивается к Попову.
Располагайтесь поудобнее, прошу вас. Мы тут – на минуточку…
Попов садится за стол. Шинели отходят.
Что – я сам?!. Это я велел вам поднимать заслуженного человека среди ночи? Я… велел… вести его чуть ли не под конвоем?
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Почему «чуть ли»? Мы его под конвоем и привели.
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Идиоты! А мне – расхлёбывать?.. Извиняться?.. Ну мало ли что человеку присниться может? Что – во всём умысел искать?
Кидается к столу, роется в бумагах.
Вот! Глядите: прямо сказано… «Бог весть, с какой причины»… Да?.. Это значит, что он – однозначно не виновен! Причина-то – какая?
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Какая?
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Бог весть какая! Поняли? Все вопросы – к Богу…
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Да?.. Но мы же не по церковному ведомству… Не знаю… Вы нам велели разобраться, мы – и того… А надо – так мы его и обратно отвести можем.
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Под конвоем?
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Естественно.
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Вот именно.
Форму-то надо соблюдать.
Не выдерживает и начинает хохотать, двое других смеются тоже.
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Это даже очень обидно. Мы стараемся, а вы нас – прямо как детишек…
Все продолжают смеяться.
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Ну, вы… не обижай… не обижайтесь…
Хохочет в голос.
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Ой, не могу!..
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Ладно, будет вам. Ихнее благородие ждут, а вы – вона что!..
Дылда возвращается за стол. Шинели отходят на почтительное расстояние.
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Весёлый народ… С нами не соскучитесь.
(Попову)
А ведь и вы – тоже весёлый человек. Вон сны вам какие… игривые… снятся. Прямо карнавал какой-то… Прямо – по Бахтину… сто лет спустя…
ПОПОВ: Простите… А если не заглядывать так далеко… Нельзя ли?..
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Можно! Вам – всё можно. Вы здесь – как дома. Будьте, как говорится, как дома… Да это и есть ваш дом. А мы… мы тут только так… попИсать (то есть – пописАть) зашли… Мы – не более, как… обслуживающий персонал, что ли. Не хочется использовать слово «лакеи» (уж больно потасканное, повАнивающее, между нами скажу, слово), хотя… оно б точнее всего тут бы подошло.