Заботливое внимание друзей и родственников так глубоко тронуло Юльку, что в горле у нее то и дело першило от надвигающихся слез благодарности и любви к родным и коллегам. Вокруг все утопало в цветах и благоухало, напоминая о лете в самом разгаре, и Юльке казалось, что она находится и не в больнице вовсе, а на собственной свадьбе. Только к вечеру, наконец-то оказавшись наедине с Волжиным, Юлька почувствовала жуткую усталость и жжение в животе. Напрасно она пыталась скрыть от Стаса свою боль, обмануть его было почти невозможно.
— Детка, тебе больно?
— Немножко, — с трудом произнесла Юлька.
— Где больно? Покажи, где больно, — обеспокоенно спросил Волжин, присев на краешек постели. И глаза его потемнели от сочувствия и тревоги.
На пороге появился доктор и всем своим видом выражал явное недовольство.
— Так, мои дорогие. Либо мы лечимся, либо я передаю вас другому врачу, — заявил он железным голосом. — У нас существует тихий час. А посещение реанимации и вовсе запрещено. Так, как будем себя вести?
— Простите, доктор. Впредь этого не произойдет, — заверил его Волжин.
— Ну хорошо, поверю. А вас, барышня, если ночь пройдет спокойно, завтра переведем в обычную палату, — сказал доктор и пощупал Юлькин лоб. — Температуру сегодня мерили?
— Н-нет, — заикаясь, сказала Юлька. — Забыла.
— Хорошую трепку задал бы я вам, будь вы моей дочерью. Налицо температура.
— Почему температура, доктор? — ужаснулся Волжин.
— Не волнуйтесь, Станислав Евгеньич, температура — это еще не самое страшное, — успокоил его врач. — Но запомните, самое главное для больной — покой и положительные эмоции. Но это вовсе не значит, что надо устраивать тут бразильский карнавал. Итак, даю вам пять минут для прощания. Больной пора принимать лекарства.
— Я понимаю, доктор, только у Юли возникли боли в животе, — поспешил сообщить Волжин, опасаясь, что врач не станет его слушать.
— Напрасно вы думаете, что это для меня неожиданность. Сейчас мы сделаем девочке обезболивающую инъекцию, и боль как рукой снимет. Ну-с, я ухожу и, когда вернусь, надеюсь, вас уже здесь не застану.
— Хорошо, доктор, — не смел возражать Волжин.
Как только врач вышел, Стас взял Юлькины ладони и прижал к своим губам. Он молчал, устремив на нее бесконечно нежный, любящий взгляд, в котором читалась мольба: «Прошу тебя, выздоравливай, только выздоравливай быстрее».
— Стас, прошу тебя, пожалуйста, не смотри на меня так, — прошептала Юлька.
— Ты умеешь читать мысли?
— Твои, да. А тебя это пугает?
— Меня больше пугают одинокие вечера без тебя.
— Я скоро, очень скоро поправлюсь и вернусь к тебе. Я обещаю.