Он спросил Знаменского, тот шевельнул спиной и буркнул что-то невнятное. Ладно, пусть сами разбираются. Надо уточнить у нее название болезни и взять в оборот врачей поликлиники, а потом их консультанта по крови. Вдруг вспомнят фамилию больного или хоть приметы — если, конечно, повезет. Никто ничего не помнит, вселенский склероз. Напала тоскливая собачья зевота. Или в самом деле спать хочется?..
— Тебя. — Знаменский протягивал трубку внутреннего телефона.
Томин прижал ее к уху и через секунду встряхнулся.
— Пусть междугородка переведет разговор сюда, — сказал он, хлопнул трубку на рычаг, обернулся: — Паша, Джермук. Двести пятьдесят километров от Еревана. Водичка, укрепляющая пищеварение, хрустальный воздух, сказочный вид.
— И что?
— Вести от гражданина Тираспольского, который на кофейном «Москвиче». А мы с тобой без сигарет. Сейчас пошурую.
Он отправился по этажу, а вскоре пришла Зина.
— Явилась по высочайшему распоряжению, — доложила она, давая понять, что задета начальственным тоном, которым ее призвали.
Обидчивостью Зина не страдала, но отличалась независимым нравом, знала себе цену — и другие знали ей цену и обращения к ней как к эксперту всегда облекали в форму просьбы, даже если по должности имели право распорядиться.
Но ее Пал Палыч, мягкий, деликатный Пал Палыч и не думал приносить извинения.
— В одной из поликлиник, — хмуро произнес он, — уничтожены документы, позволяющие установить, кто направлялся на консультацию к гематологу. Притом поликлиника платная, так что без привязки к адресу.
— Крутой поворот! — закусила она губу.
— Зина, мне жаль, но… какие примеры экспертиз ты приводила Никишиным? По-моему, как раз и…
— О, господи! Да. Но тогда значит… что?
— Они рассказали. Либо самому убийце. Либо кому-то еще — кто ему передал.
Кибрит бросила сумочку с плеча прямо на пол и села.
— Нет, ну какая дура, какая дура! — добела стиснула она пальцы.
Томин, принесший полпачки сигарет, не сразу уразумел, что еще стряслось. Зинаида чуть не ревет и причитает:
— Я во всем виновата, мы почти держали его в руках!
Услыхав, кому она помянула про экспертизу крови, Томин присвистнул.
— Да зачем же? Какого черта? — и в нетерпении присел на корточки, засматривая ей снизу в лицо.
— Хотела выбить из них иронию… наладить контакт. А может, кокетство… не знаю!
Кокетство? Перед ними? Ну уж нет. Перед Пашей ты, милочка, гарцевала! Какой-то у вас недороман. Застряли в начальной стадии, ни взад, ни вперед. А и Паша тоже хорош — не мог в одиночку справиться с сопляками!
Томин выпрямился, намереваясь сказать другу пару ласковых, но тот уже сам казнился — достаточно глянуть на кривую физиономию. Сейчас начнут выяснять, кто больше виноват и благородничать. А разве в этом суть? Суть же не в том. Суть в том, что…