Но подобный путь труден, тернист, не всем по плечу.
МОЛОДЫЕ ЧУДАКИ
Как представляю себе современных молодых людей? Одних: в уличном потоке - по колено, головой упершихся в небосвод. У других на ногах обычные ботинки, что крылышками легкими скрипят. Это - расторопные, с торговой жилкой в глубине. Третьи бросили опостылевшие родные стены и, вырвавшись в гущу огромного города, начинают потреблять его, но ведь и город тоже незримо потребляет их самих.
Массовость порождает многомиллионные типовые точные отливки, неразличимые в мельчайших деталях. Иные, не выдерживая конвейера, с заусенцами на сердце возвращаются в родные места. Многие сгоряча уходят из жизни. Иногда дают прощальный гудок - будто поезд в старину. Нещадно раня в самую душу своих родных и близких .
ЗАБВЕНИЕ
Чувствую, что мое сердце, выпав из восходящих воздушных струй, безнадежно запуталось среди рвущих покровы веток безлистных кустарников. Разбивается в кровь о встречные каменюги непонимания. И вдруг является непостижимое чудо.
Раздвигаешь нависшие горы плечом. Ввинчиваешься в накачанный туманом, холодеющий от ужаса ночи воздух. Устремляешься вслед за знобящим ветром - на помощь томительному ожиданию. За спиной вместо крыл фиолетовая, змеистая дымка. Ты прохладна и уже безнадежно близка. И хотя все глубже и глубже погружаюсь в потаенный колодец - спрятаться до конца не успею. Слышны наглые и жестяно скребущие слух и самую душу, колкие голоса наверху.
Почему они рядом с нами (потеряны для всех) в эту минуту? Разве безраздельные хозяева этих голосов тебя знали? Любила ты их или ненавидела, почему неотступно тащатся вслед? Касалась ли их? Вот они смазались: черно блеснули под солнцем и стали слизью безликой на колодезных бревнах. Но приходится протискиваться навстречу тебе между их скользких тел. Омерзительно, гадко. Теперь зато знаю - почему бежала от них прежде, чем были залиты слезами уголья жгучей надежды. Ведь она основа нашей веры друг в друга, ее главный несгибаемый символ.
Бога ради, не губи свой таинственный лес. Хочу понять трепет листьев и настойчивость сучьев, и глубинные животворные корни, ведь все это - ты. Осиновый кол забвенья, мертвый штиль души слишком знаком и почти ненавистен, потому что годами бередил в моем сердце воспоминания взъерошенного детства и, словно пугало, отгонял дальше прочь от него таких же бездомных людей. Но главного - вытравить и погубить корневую систему-забвению все-таки не удалось.
ВРЕМЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Когда в тихой заводи или в безумном водопаде жизни скрываются и тонут наши красота, дерзость и многие дарования, не родившись порою, то нам остаются только жалкие крохи здоровья, да порядочно изношенная одежда привязанностей и причуд. Хорошо было бы не утрачивать ничего из былого. Но после высоты и камней водопада можно выловить лишь жалкие обломки и окровавленные куски.