— Вы помните Дел Гризуолд? — Мой голос звучал пискляво и испуганно. — Картофельную Девочку? Она ездила на вашем автобусе.
Я положила руку на его рукав и подавила желание выбить из него ответ.
Он ухмыльнулся и снова капнул слюной.
— Она была мартышкой, — наконец сказал он. — Грязной маленькой мартышкой. Как и ее брат.
— Какой брат? Вы имеете в виду Ника?
— Девочка-картошка, повоняй немножко, — пробормотал он.
Я уставилась на старика, ощущая на лице его жаркое, кислое дыхание.
— «М» — значит мартышка, — прошептал он. — Она была мартышкой.
Жуткая догадка озарила меня под флуоресцентными лампами в гостиной, со смехом телезрителей на заднем плане и с женщиной-землеройкой рядом со мной, наклонившей голову с выражением легкого любопытства на лице. Догадка, такая же тухлая и прогорклая, как и его дыхание.
— Вы сделали Дел букву «М», мистер Макензи? Это вы сделали? — Я с трудом выдавливала слова, заранее страшась ответа. Возможно ли, что я нахожусь лицом к лицу с убийцей Дел, выжившим из ума стариком в засаленной пижаме?
Рон Макензи улыбнулся и стал раскачиваться взад-вперед на стуле, что-то мыча себе под нос. Постепенно мычание перешло в низкий стонущий вой. Старый водитель школьного автобуса завывал как койот, все громче и громче с каждым следующим вдохом. Миссис Шрусбери положила маленькую сморщенную клешню на мою руку, чтобы я отошла в сторону, и сказала, что нам нужно идти, пока он не довел себя до исступления. Мы повернулись, собираясь выйти из комнаты, но тут его завывания прекратились, и он ласково позвал меня слабым, дрожащим голосом.
— Эй, заместитель шерифа! — сказал он. Я замерла на месте. По моей спине пробежал холодок. — Лучше верни этой мартышке то, что ей нужно. Лучше верни ее звезду. Лучше отдай ей звезду-уу!
Я посмотрела на старика, который когда-то работал в НАСА, и увидела темное пятно, расплывающееся у него в промежности. Он смотрел на меня и тихо смеялся, а моча струилась по пластиковому стулу и собиралась в лужицу на кафельном полу в клеточку.
— Я хочу домой, — заявила мать, когда мы присоединились к ней за столом для художественных занятий. — Ты не можешь оставить меня здесь.
Поверь, мы уберемся отсюда так быстро, как только сможем.
Я обернулась и посмотрела в коридор, уверенная в том, что увижу старого Рона Макензи, который преследует меня. Но там была только уборщица в розовой униформе, толкавшая перед собой швабру и пластиковое ведро на колесиках.
— Я не оставлю тебя, мама. Мы уезжаем сейчас же. — Мой голос был таким же слабым, как и мои руки, пока я возилась с завязками ее фартука. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не схватить ее за руку и не выбежать наружу с безумным криком, таща ее за собой.