Нужно было хватать подходящую одежонку, запасаться нехитрой провизией и не мешкая удирать с хутора. Где-то поблизости громыхали американские пушки, до полного краха рейха оставалось несколько дней, и шанс на удачу выпадал стопроцентный.
Что же остановило тогда Родиона? Молящий взгляд молодой хозяйки? Опасение, что длиннорукая жандармерия настигнет и расстреляет беглеца? Пожалуй, одно накатилось на другое… Рыжеволосая, смотревшая на него с открытой симпатией и невысказанной мольбой Эрна… Страх, вдруг сковавший первоначальный порыв: непременно нагонят, застрелят не раздумывая, а до верного освобождения считанные часы. Скорее всего струсил Родион, поберегся в решающую минуту. И, поддавшись постыдному испугу, свернул мыслями на спасительную дорожку: обождать, пересидеть хаос, неразбериху, а потом распрямить плечи.
Родион безразлично воспринял перемену в своей судьбе, о которой так по-хозяйски властно и во всеуслышание объявила Эрна. Вопросительный взгляд Серафимы — сколько мыкались они вместе с добросердечной курской девушкой — был нетерпелив и требователен. Она ждала гордого отказа Родиона, ничуть в нем не сомневаясь: в канун краха не осмелятся сдать в гестапо, но промолчал Родион, трусливо уклонился от глаз Серафимы.

Он еще не сполз к предательству и в первое же утро попытался все объяснить Серафиме. Что безответное его согласие — лишь временная уловка, надо гарантировать им обоим жизнь, и ничем он управлять не собирается, а как только наступит ясность, пойдут они на Восток, навстречу своим, навстречу Родине… Чем сумбурнее и выспреннее разматывалось его объяснение, тем враждебнее и непреклоннее становилась Серафима. На какой-то длинной и горячей фразе окатила его ледяным взглядом — тяжелым, внимательным. Холодными зрачками сфотографировала на долгую память. Она исчезла в следующую ночь, и годы быстро стерли ее облик — решительный, неуступчивый.
Затишье, придавившее хутор тревожной неизвестностью, потихоньку утверждало Родиона в правильности выбора: вон как все запутанно, и поди разберись, куда поворачивают события? Вроде кончилась война, а перемены не приходят. Притаился хутор в ожидании серьезных потрясений, приглядывался и Родион к новой житейской раскладке. Не торопясь подступалась к нему Эрна, обжигая взглядами парня, тоже горемычного и одинокого, как и она, в этой растерзанной, потрясенной суровой войной, малопонятной пока жизни.
Он еще уходил от ее зазывных ласк, но в незаметной уступчивости подвигался все ближе и ближе к хозяйской спальне. Эрна оказалась терпеливой, она интуитивно угадывала, что уже повернул на ее дорожку русский парень. И потому не торопилась, оставляя для Родиона видимость самостоятельного выбора.