В белом венке из ромашек, Ирина лукаво всматривалась в кусты. Звала, звала, звала… Шагнула в манящий сумрак оврага… Она не ведала, куда идет, куда зовет Родиона. Он испуганно закричал: «Стой, не ходи туда!» Но зовущий смех Ирины уже скатился в овраг, разбудил хмурые склоны. Сжалось сердце от неописуемого страха, и вновь закричал Родион — предостеречь, спасти!..
Голос завяз в тяжелых гардинах спальни. В комнату нехотя вползал рассвет.
Просыпался хутор, занимался новый день, который вытащил Родиона из ночных кошмаров…
Теперь Эрна встревожилась всерьез. И раньше недобрая озабоченность омрачала их семейное бытие, но те минутные затмения недолго задерживались на супружеском небосклоне, развеивалась хандра Родиона, возвращалось хорошее настроение. С такими неизбежными охлаждениями сталкивается каждая семья. И Эрна стоически мирилась с меланхолией мужа, его угрюмой неразговорчивостью, резкой и обидной для Эрны вспыльчивостью. Женским чутьем своим она улавливала, когда хочется Родиону побыть одному, окунуться в сокровенное — как-никак муж прошел чужую для нее полосу жизни. В такие дни она затихала на своей половине, не мозолила мужу попусту глаза, оберегала Родиона от монотонных и раздражающих хозяйских обязанностей.
В эти неласковые минуты настороженного молчания душевной помощницей, как всегда, оказывалась Гизела — своенравная, крутая характером, но мягкая и отзывчивая, когда дело касалось родителей.
Холодело материнское сердце: а как же сумеет ее девочка, такая нежная и чуткая, драться за место под солнцем, кому нужна ее ранимая чувствительность?
Гизела всегда щадила отца, в ее суждениях неизбежно возникало оправдание несуразным поступкам Родиона. Остерегаясь категоричных выводов, она часто отшучивалась на сетования матери: «Да не беспокой ты отца. Намолчится в одиночестве и вернется к тебе. Куда он сбежит от своей судьбы? Только не трогай его в трудные дни. В церковь он не ходит, а совесть время от времени каждого бередит».
Сейчас тревога Эрны не проходила, а твердела в предчувствии чего-то значительного, необратимого, казалось, вот-вот разобьется вдребезги ее уютный мирок, в котором так покойно и надежно жилось, и разлетятся на всю округу скандальные осколки семейного счастья.
Из последней поездки в город Родион вернулся не только отчужденным, но откровенно-враждебным. Что-то говорил про бездушных чиновников, о скрытых наци, которыми кишмя кишат государственные учреждения, и все грозился добиться правды и кое-кого вывести на чистую воду… Эрна толком не поняла, что произошло в городе, где, кроме фирм, с которыми связаны они деловыми контактами, побывал муж. Но она не перечила ему: в такие недобрые минуты лучше помолчать, отсидеться в стороне…