К такому богатству и прикоснуться было боязно — долго ли неумелыми руками загубить дорогой и нарядный материал? Иголку Ирина умела держать, немудреные платьишки лепила, но вот кроить крепдешин опасалась. Не один вечер мараковали они с теткой Матреной, прикидывали и так и эдак, пока не взялись за ножницы. Устрашили только первые надрезы, а потом раскроилось все гладко, и в три дня они спроворили роскошное платье, каким никто в деревне похвастаться не мог.
Вот только промахнулись в размерах, и девушка чуть не расплакалась от досадного просчета. Но лукавые глаза тетки Матрены невольно раскрыли подстроенную ошибку — расклешив платье от самой груди, она загодя позаботилась о беременности Ирины. Стыдливым теплом обдало тогда девушку, но сразу же окатило и огорчение: как выйдешь на люди в таком балахоне? Развяжутся досужие языки, пойдет дым без всякого огня. И сколько еще до того времени, когда дождутся они Родиона?
Тетка Матрена мгновенно перехватила разочарованный взгляд Ирины, виновато потупилась:
— Загубила материал, дура старая! Тебе бы сейчас в тугом платье щеголять, а я все с мечтами лезу. В таких делах, видно, мыслями спешить нечего. Когда нагрянет радость, тогда и нужную одежку шить надо.
Устыдилась Ирина своего разочарования и невысказанной раздраженности, успокоила тетку Матрену:
— Пусть полежит до поры. В сундуке места хватит. Чего уж теперь сокрушаться, раз так накроили… Не поправишь…
— Поправить все можно, — уцепилась Матрена за понимающие, но все-таки огорченные слова Ирины. — Долго ли ушить, подогнать по твоей фигуре? Не железо какое, материя…
Но тут уж воспротивилась Ирина. Во-первых, зачем портить задуманный фасон, во-вторых, Матрена идет на переделку с явной неохотой, а в-третьих, Ирина боится сужать платье. Не получилось, сорвалось с первого захода, так и нечего вновь перекраивать что материю, что жизнь…
Ирина улыбнулась тетке Матрене:
— Это хорошо, о платье подумали заранее. Подкатится время, а тут материя нужная не подвернется, сшить не успеем. А теперь готовенькое, любо-дорого, носи на здоровье…
— Складно говоришь, доченька. Сделанное не залежится, платье есть не запросит. Вернется Родион, сыграете свадьбу, с детьми поворачивайтесь сразу. Ребячьи голоса семью крепят, мужиков от разных похождений остужают…
Залежалось, пригасло в красках крепдешиновое платье. Ирина покрутила в руках так никогда и не надеванную обнову. Растерянно прикинула: надеть — не надеть? Не раз понуждал ее Степан покрасоваться в этом наряде, когда была на сносях, но и тогда удержалась Ирина — вдруг оскорбит Матрену, разбередит воспоминания. А может, забыла старуха про это платье, может, вместе с красками слиняла и память о нем?