Язвил, хотя дыхание уже с трудом вырывалось из глотки, а кровь залила ладонь. Было мокро и липко — паскудное чувство.
— Ты ведь солгал Армону, да? — она все еще стояла в тени. — Я поняла, о чем вы говорили. Ты собираешься убить, чтобы забрать жизненную силу. Я слышала о таком…
— Хочешь меня остановить?
— Я могу помочь, — тихо сказала она.
— Спеть мне песенку, чтобы было не страшно? — оскалился я.
— Я могу помочь. — Она сделала еще шаг и застыла около кровати. На бледном лице ее глаза казались черными провалами. — Ты ведь инкуб. А я… женщина.
Я не сразу осознал, что она предлагает. А потом… Загнанная глубоко внутрь инкубская суть подняла голову и жадно потянулась к Одри. С такой силой, что я задохнулся.
— Думаешь, что мне достаточно будет подержать тебя за ручку, девочка? Чтобы исцелиться? — хрипло рассмеялся я. И закашлял, сплюнул на пол. Одри перевела глаза на мой кровавый плевок. Вздрогнула и снова посмотрел в лицо.
— Я понимаю, что тебе нужно, Лекс, — холодно произнесла она. — Не делай из меня дуру. Я знаю, что ты должен делать, чтобы получить… силу… Если это поможет, и другие не пострадают…
Она все-таки запнулась и замолчала.
— Ты перепутала меня с Армоном, — глухо произнес я. — И если думаешь, что я откажусь — сильно ошибаешься. Так что подумай хорошо, Одри. Я ведь не откажусь.
— Вас трудно перепутать, — она мотнула головой и усмехнулась. — И я прекрасно знаю, что ты из себя представляешь, Лекс! Но ты нужен нам, без тебя не найти Дориана. Чернокнижников и так мало, а способных открыть грань времени… Так что…
— Он так тебе дорог? Дориан?
— Я обязана его спасти.
Я помолчал, рассматривая ее. Не стал говорить, что ее дружок уже вряд ли вернется в наш мир, и соваться снова на Изнанку, чтобы попытаться его спасти, я точно не собираюсь. Да и вряд ли это осуществимо. Его телом теперь владеет демон.
Но знать это маленькой Одри совсем не обязательно. Тем более, раз она столь щедро предлагает мне себя. И это действительно проще, чем отлавливать кого-то из монахов и проводить ритуал. И даже приятнее.
— Раздевайся, — грубо перебил я.
— Что? — она, кажется, растерялась.
— Ты пришла сюда трахаться, Одри, — я прислонился к спинке лежанки, потому что чувствовал себя все хуже. — В одежде это делать неудобно. Сними платье, распусти волосы. Губы оближи, они у тебя сухие. И поторопись, пока я еще способен шевелиться!
— Какая же ты скотина, Лекс! — она сверкнула глазами. А потом решительно начала расстегивать пуговички на платье. Темная ткань распахнулась, а потом скользнула по ее телу. Под ним была светлая сорочка, и свет свечи обрисовывал контур девичьего тела. Губы облизал я, они пересохли от моего горячего дыхания.